За более чем дюжину лет, проведённых рядом с воеводой, Фролаф успел понять, что если и имелось нечто, почитаемое его господином в брани больше рукопашной схватки, то это было самоличное участие в тайных вылазках и внезапных нападениях на врага. Свенельд сверкнул широкой, довольной улыбкой.
– Иных-то удальцов не имеется, знамо… – только и оставалось, что проворчать Фролафу.
– Будешь нудеть – тебя не возьму! – прозвучал задиристый ответ.
– Ну, отосплюсь, коль так… – невозмутимо хмыкнул Фролаф и отправился исполнять приказ, ни мига не сомневаясь в том, что ярл шутит, и, пускаясь в очередную опасную затею, он, конечно же, не обойдётся без него.
По возвращении в стан воевода, не сказав никому ни слова, удалился в свой шатёр.
Ожидая решения военачальника, сотники и их подручные гридни взбудораженно обсуждали переговоры.
– Нешто уступим? – сокрушался Волынец.
– Уж обороли без мала, чтоб замиряться… – недовольно проворчал немолодой оружник Асвера.
– А ты, гляжу, вперёд воеводы знаешь, как надобно? – одёрнул его начальник.
– Фрол, ты хоть намекни… – проныл Кудряш.
– Как воевода велит, так и сделаем… – невозмутимо сказал Фролаф.
Постепенно гридни угомонились, занялись привычными делами. Но расходиться не спешили, ждали воеводу: понимали, что ныне в их брани настал перелом.
Наконец полог откинулся, и Свенельд вышел из шатра. Подсел к костру, потёр руками лицо, разгоняя остатки короткого дремотного забытья. Выглядел он слегка помятым, не отдохнувшим, но вместе с тем и каким-то воодушевлённым. Без лишних предисловий и упоминаний произошедшего у надвратной вежи Свенельд начал раздавать приказы:
– Парни, утром наступаем. Кари, твоё дело – главные ворота. Волынец, Кудряш – распределяете своих вокруг стен. Асвер, за тобой посад. Стеноломом будем бить посадские ворота – они слабей и подступ к ним ровней. А ты, Истр, со своими вершниками48 встанешь вслед за пешцами Асвера. Изгоном войдёте, как падут ворота.
– А падут… ворота? – раздался неуверенный голос одного из оружников.
– Куды ж они денутся, ро́дные, – хмыкнул Асвер.
– Ты, Асвер, ночью за старшего остаёшься. Когда захват начинать – я о том к тебе Рябого пришлю с вестью.
– Асвер стать старшим… А ты, ярл? – осведомился Кари.
– А я по гостям… – ухмыльнулся Свенельд. – Кто-то же должен встретить вас хлебом-солью по ту сторону ворот. А теперь всем шустро снедать и отдыхать. Впереди трудная ночь и жаркое утро.
Сотники молчали, покидать свои места и не мыслили: обдумывали слова военачальника.
– Воевода, ты того… через подкоп, что ль, затеял? – предположил Асвер и ошеломлённо посмотрел сначала на Свенельда, а затем на Фролафа. Ни тот, ни другой не ответили. – Сам?
– А и правда. Рябой утром сказывал, мол, дорыли почти ход.
– Ярл, возьми с собой, – взмолился Сибьёрн.
Сотники переглянулись. Удивлённым ладожанин не выглядел: вероятно, уже успел проведать о намерениях Свенельда. И не диво: молодой свей ходил за воеводой хвостиком и вполне мог знать больше других.
– Всё б тебе развлечений себе на зад сыскать, – беззлобно пожурил Свенельд.
– А я как ты, ярл! – расплылся Сибьёрн в довольной улыбке.
– И впрямь через подкоп по гостям собрался, – задумчиво сказал Кудряш.
– Братцы, чего насупились! Не устоять Пересечену, коли воевода сам за стены проникнет! – воскликнул Волынец.
– Чего ж тады воевода баил – подумает, мол, о замирении? – пробурчал тот самый оружник в летах, который поначалу беспокоился, что Свенельд согласится на мир.
