Ольга. Хазарская западня - страница 41

Точно с криками первых петухов на противоположном берегу вспыхнули костры. Дозоры оповестили о приближении врага. Гул с той стороны реки нарастал: сначала послышался топот нескольких десятков коней, затем стали различимы людские голоса, крики. Замелькали всполохи горящих стрел.

Парни сидели с каменными лицами, но нет-нет да посматривали на воеводу.

И тут из подземного хода насквозь мокрый от пота, невообразимо грязный и крайне измученный, вышел Рябой. На чёрном лице выделялись лишь белки его глаз. Следом за своим начальником из хода появились ещё несколько землекопов. Ноги не держали их – в утомлении они валились на землю.

– Лестницы надобно нести. Мы рядом, воевода… – хрипло сказал Рябой и с жадностью припал к горлышку поданной ему Фролафом баклаги с водой.

Свенельд махнул рукой гридням боевого отряда. Повеселевшие парни лихо подхватили лестницы и вошли в подкоп.

– Слышно что-нибудь, что там наверху? – спросил Свенельд.

Рябой оторвался от баклаги и помотал головой:

– Тишина, воевода.

– До Асвера сил хватит дойти?

– Хватит…

– Ступай, скажи, что велю начинать, и людей пусть ещё отправит к лазу. Коли там наверху всё будет ладно, я пришлю вестника. Сам в бой не суйся! Отдыхайте с парнями… За мной! – отдал воевода приказ своему боевому отряду и, пригнувшись, шагнул в подкоп.

На сей раз Свенельд стремительно прошёл по подземелью. Копатели, последние в очереди на работу, с двух лестниц долбили мотыгами потолок. Сверху уже свисали корни растений – поверхность была близко. Гридни расчищали площадку внизу. На это ушло ещё некоторое время, но в пылу работы никто более его не считал. Наконец показался просвет. Один из землекопов осторожно на какой-то миг приблизил лицо к дыре, прислушался.

– Вроде тихо, – сообщил он и принялся расширять отверстие. Вместе с землёй в лаз полетела трава и – неожиданно – разрубленные кочаны капусты.

– Видать, там огород наверху… – предположил кто-то из бойцов.

– Слезай! Я сам пойду! – нетерпеливо велел воевода, когда дыра стала выглядеть достаточной для того, чтобы через неё можно было пролезть.

Свенельд поднялся по лестнице, подтянулся и, узрев, что обороняться не от кого, сразу же лёг на землю, чтобы не привлекать внимание воинов в боевых ходах на стене. Взошедшее солнце по-осеннему ласково освещало лепившуюся прямо к валу избу-полуземлянку с небольшим огородом вокруг, птичником и колодами ульев. И если бы не крики, долетавшие с заборола и с реки и напоминавшие о том, что идёт сражение, окружающий вид был бы очень умиротворяющим. На удачу Свенельда, лаз вывел на поверхность земли под кустом, собаки во дворе не имелось. Потому стража не увидела и не услышала их, хотя не очень-то она и смотрела: наступление было в разгаре.

– Поднимайтесь, – тихо сказал Свенельд в лаз. – Выберетесь – и сразу назад, в сторону вала, и направо в дом. – Воевода привстал и сам метнулся к избе. Его внимательный взор уже углядел, что дверь была заперта. Но какие замки остановят могучего воина, вооружённого топором? Вслед за ним в избе укрылись Фролаф, Сибьёрн и прочие гридни. Троим из них Свенельд приказал остаться на месте: охранять подземный ход, ждать подмогу с той стороны и вестей из грядущей вылазки в город. Остальным было велено покидать дом и двор по двое.

Когда первые бойцы – один из них Фролаф – подошли к тыну, со стороны улицы послышались шаги. Распахнулась калитка, и во двор, бормоча что-то себе под нос, вошла пожилая женщина. Фролаф тенью скользнул ей за спину. Старушка и вскрикнуть не успела, как оружник воеводы зажал ей ладонью рот, и она обмякла в его руках.