«Поплыл мужик – отмечаю про себя, да только не смешно. Я месяц назад так поплыл… Поплыл и приплыл».
Расстегиваю рубашку, вспоминая, что надо было бы домой заскочить после… Не смог… Казалось, всего-то, собрал Лялькины вещи, а ощущение, что сам переехал. Отвез сумки и сразу в клуб.
«Перемены, мать их! Они всегда некстати, но здесь… давно надо было что-то решать. Мне жаль?».
Окунаюсь в воспоминания, пытаясь понять как так получилось-то.
Месяц назад
Проснулся оттого, что во рту все пересохло, словно в Сахаре.
«Что за нафталиновая вонь – почмокал губами. – Попить бы».
Попробовал разлепить глаза и осмотреться.
– Твою же… – сорвалось с губ чужим голосом.
Чужой, потому что я не узнал этот хрип, я вообще ничего вокруг не узнал.
– Уже не спишь? – тонкий писк раздражал и без того больной мозг.
Если я верно ориентируюсь, то хозяйка этого голоса находится где-то слева. Дергаюсь, поворачиваю голову и матерюсь, потому что все кирпичи в моей черепной коробке дружно перекатываются влево.
– Ты кто? – спрашиваю, размазанное рыжее пятно на соседней подушке.
– Ника, – противно хихикает рыжая.
«Дело – дрянь – мелькает в голове, и я начинаю вспоминать все, что было накануне вечером».
Память подводит и работает с перебоями. Восстанавливаю отрывки и склеиваю их как заправский киномеханик. Я вспоминаю, зрение возвращается, Ника куда-то сбегает и появляется вновь уже с минеральной водой…
«Ничего так, девчонка – рассматриваю ее, пока с хрустом сжимаю бутылку и высасываю жидкость».
А потом, я прихожу в себя. Медленно, но чем больше ясности появляется в голове, тем… Я наблюдаю, как она затягивает волосы в тугой хвост, а затем обильно, словно из душа заливает себя духами.
«Нафталин! – осеняет меня – М-да, ей до Лисы, как мне до Святого. Как меня так переклинило?».
Я ушел, вернее, сорвался тогда. Приехал к дому Тумановых и следил… Сначала, как Лиса дочку в школу отвезла, потом на работу поехала… обед. Два дня тенью за ней катался. Смотрел, фотографировал, запоминал, а вечерами, как одержимый листал галерею и представлял, что все у нас с ней получилось.
Не знаю, сколько бы продолжалось мое сумасшествие, если бы в один из таких рейдов меня не выцепил Туманов. Он не бил мне морду, не угрожал, он даже не разговаривал со мной. Постучал в окно, попросил опустить стекло и приложил к моему уху свой мобильный.
Я даже не успел сказать «Алло».
– Грозин, через десять минут я пеленгую твой маячок на выезде из города.
С куратором не спорят, с ним вообще не обсуждают свои действия, поэтому через десять минут я уже мчал в столицу. Правда, не один мчал, рядом, на пассажирском сиденье, без умолку тарахтела о какой-то ерунде пиратская копия Лисы.
***
Дикий свист заставляет меня вернуться к клубному представлению. Осматриваюсь и без труда определяю, что свистел Томский.
– Гера, ты чего творишь? – подкалываю я друга.
– Отвали, Гроза, не ломай кайф – отмахивается он от меня и машет пачкой денег, приглашая танцовщицу, спуститься.
Закатываю глаза и откровенно ржу.
– Так тебе рыжую уже не надо?
– Кто сказал? Я двоих возьму, но по очереди – Гера поднимает указательный палец вверх и продолжает настойчиво звать танцовщицу.
Без интереса наблюдаю, как стриптизерша спускается со сцены, подходит, усаживается Томскому на колени. Происходящие не впечатляет, скорее наоборот. Одним глотком допиваю коньяк, закидываю в рот дольку лайма и жмурюсь. День выдался непростой, сбор вещей, поездка к Ляльке… Не тянет на развлечения, не вставляет…
