Алиса тихонько прикрывает за собой дверь – родители ещё спят. Проходя мимо лестницы наверх, она испытывает чувство дежавю: сколько раз после свиданий с Ярославом она, как кошка на мягких лапах, шмыгала наверх, чтобы затаиться в своей комнате, а после, утром за завтраком делать вид, что провела дома всю ночь и прекрасно выспалась, давя зевки в кулаке. Возраст, когда она должна была искать оправдания, давно миновал, но всё равно, по старой, въевшейся в мозг привычке, Алиска чувствует себя робко. И прекрасно одновременно. Ощущение, что она только что проработала одну из самых трудных ситуаций из прошлого, дарит чувство эйфории. У неё появился зверский аппетит: Алиса жарит колбасу и два яйца, и ест их прямо лопаткой со сковородки. Она надеется, что на сытый желудок сумеет уснуть, но ей хочется чего угодно: петь, прыгать, танцевать, но только не спать.
Алиса была бы плохим психологом если бы не понимала природу своего состояния. На тлеющие угли словно плеснули бензина – когда она увидела Ярослава на площадке, когда снова взглянула в его светло-голубые, как кусочки неба, глаза, то поняла – ещё не всё прошло. Вопрос стоял лишь в том, стоит ли поддаваться порыву или оставить всё, как есть, ведь у каждого из них теперь своя жизнь. Алиса только сейчас вспоминает, что дома её ждёт мужчина, которого она, вроде бы, любит. Но мысли о нём не вызывают такого же трепета, как мысли об Ярославе.
Он очень изменился. Каркас остался прежним: всё тот же прямой взгляд, голос, расправленные плечи, чуть вздернутый подбородок, горделивый профиль, всё тот же короткий ёжик волос – это всё осталось от Ярика шестнадцатилетнего, но сейчас этот каркас оброс мышцами, щетиной, стал на несколько дюймов выше, в колючем взгляде появилась мягкость и даже какая-то мудрость. Наверное, он навидался всякого за свою жизнь, ведь Ярик теперь спасатель жизней. Если раньше Алиса смотрела на него с восхищением, то сейчас платонические чувства сменились на иные, более земные, и Алиса отдавала себе отчёт, что это влечение может быть лишь отголоском нереализованного желания. Возможно, если бы между ними что-то было, это влечение не было бы таким острым, оно бы не налетело на неё, как буря, от одного лишь взгляда на него. А может, и нет, и всё было бы гораздо хуже, и она вообще не вернулась бы ночью домой.
Гадать можно сколько угодно. Алиса кладёт сковородку в раковину и запускает было воду, но, услышав красноречивое покашливание за спиной, едва не вскрикивает от неожиданности.
– Ты опять за старое?! – в дверях кухни стоит мама в ночном халате. Алиса мельком глядит на часы: уже почти восемь утра, мама обычно всегда встаёт в это время. Учитывая, что Алиса вышла из дома с первыми лучами рассвета… Они с Яриком здорово загулялись.
– В смысле?
– Я тут уже десять минут стою, и ты даже меня не замечаешь. – Алиса всё ещё не понимает сути претензий, и Мария поясняет: – Я видела тебя из окна.
Теперь всё ясно. Алиса по привычке прячет взгляд, судорожно ища в голове оправдания. Сердце начинает колотиться где-то в горле, потому что она действительно виновата. Она нарушила запрет, она снова встретилась с ним… Алиса встряхивает кудрями, отгоняя наваждение, задирает подбородок повыше и поднимает глаза. В конце концов, ей давно уже не шестнадцать.
– Ну, и что?
– А то, что у тебя есть жених.
– И что из этого?
– А вдруг ему кто-нибудь расскажет, что ты ночью шатаешься по улице с бывшим хахалем?
