– Да что ты понимаешь, Кать…
– Больше, чем ты думаешь, – она проникновенно заглядывает ему в глаза. Старается убедить, что за этими вечно масляными от похоти глазами скрывается что-то ещё. Может, оно так и было, да только Миху это не особенно интересовало. Баба, которая тащится от вида голых потных мужиков по уши в крови, и умеющая делать на этом зрелище деньги – в принципе, это всё, что ему надо было о ней знать. – Поехали. Ты же «Скала», – она оттягивает пояс его штанов, суёт туда руку, становится на колени, рывком стаскивая с него трусы вместе со штанами. – Я хочу «Скалу».
Она называет его «Скалой» всякий раз, когда раздвигает ноги. Её это заводит, его тоже. И сейчас он берёт её прямо на кухонном столе, надеясь, что они успеют закончить к возвращению Ярослава. А нет – не беда, он уже большой мальчик.
Миша не передумает, они едут в Москву. Пять сотен он оставляет сыну. Миха уверен, когда он вернётся на коне, сын его простит.
Тринадцать лет назад.
– Джеб, джеб, кросс.
Три коротких, шумных выдоха, три удара.
– Джеб, джеб, кросс, апперкот.
Четыре коротких, шумных выдоха, четыре удара. Ярослав бьёт со всей силы – у Майкла звенят ладони в «лапах», колени пружинят, тело подаётся назад. Сын у него быстрый, быстрей, чем даже он сам в его годы. Толковый пацан. А как же иначе? Ведь он – сын «Скалы».
Миха промониторил записи боев всех его противников. Несколько тощих семнадцатилеток, двое-трое ещё ничего, но с пробелами в технике – Ярик на голову сильнее их всех, пояс будет его.
– Джеб, джеб, кросс, апперкот. – Слишком рассеянно. Михаил замечает, что сын раз-два стрельнул глазами в окно. Отвлекается какого-то хрена. – Уклон. Уклоняйся, Ярик!
Миха заряжает ему лапой по морде. Голова его дёргается назад, пот веером разлетается с волос – Ярослав едва остаётся на ногах. Он утирает перчаткой пот со лба, испуганно и виновато шарит глазами по полу, словно пытается найти там свою похеренную концентрацию.
– Не зевай. Чего там, марсоход проехал? – Миха выглядывает в окно, замечает стайку девчонок на велосипедах, одна из которых частенько заглядывает к ним в гости. – Ааа, мисс Недотрога твоя.
– Она не мисс Недотрога. – Он сейчас на взъерошенного воробья похож, которого согнали с забора. Щёки пятнами пошли, смутился, будто его за просмотром «Плейбоя» застукали. Ох, уж эта молодёжь, одно только в башке.
– А мисс чего?
– Ни чего.
– Чего ничего?
– Ни чего она не мисс.
– Всё, заработали мозги, мелкий? – бомбардировка вопросами приводит бойца в себя. Взгляд снова фокусируется, руки-ноги возвращаются в стойку, Ярослав трясёт головой по-собачьи, наверняка, звенит в ушах. Ну и нечего пялиться на девок, когда на носу юниорский чемпионат!
– Я не мелкий, – сурово, уже не мямля, отвечает Ярик, выбрасывая руку для прямого удара. Миха уклоняется, Ярослав возвращается на позицию – не занесло. Молодец.
– Не мелкий, да. Герой-любовник ты, – хмыкает Миха, замахиваясь на сына «лапой». Не мелкий, да, уже почти догнал отца по росту. – Поехали.
Серия ударов, потом спарринг и отдых, потом становая тяга, потом бассейн и растяжка, утром кардио, и потом всё по кругу. Вместе с сыном Михаил словно бы заново переживает свой рассвет. В свои четырнадцать-пятнадцать Мишка шлялся по улицам и влипал в истории, которые заканчивались то драками, то милицией. На нём ещё до первой ходки висели два привода по малолетке – вот, что бывает, когда пацану нечем заняться. Разведённые предки херились каждый по своим углам, уверенные в том, что Мишка уже достаточно взрослый, чтобы занять себя сам. И он занимал, как мог. Пока совершенно случайно не встретил своего первого тренера. Когда у тебя опытный наставник, всё в жизни обретает какой-то другой смысл, правильный смысл. И Миха всегда хотел стать таким для своего сына. Чтобы Ярославу не пришлось мыкаться по жизни, как ему когда-то.
