Операция «Трест». Расследование по вновь открывшимся обстоятельствам - страница 6

Н.Е. Марков 2-й

Вождизм и бонапартизм барона окончательно раскрылся в Крымский период. В советах государственных людей и своих ближайших подчинённых он не слишком нуждался. Известна его фраза того времени: «Мне не нужны умные люди, а нужны те, которые меня будут слушаться»[14]. Надо признать, что Пётр Николаевич с трудом переносил около себя мало-мальски ярких, самостоятельных личностей. С момента вступления в должность командующего ВСЮР, а потом и Русской армии (10 мая 1920 г.) он всячески пытался избавиться от генералов А. Кутепова и А. Слащёва. С последним дело обстояло проще. Трудно управляемый, своевольный характер, увлечение кутежами, наркотики, а также показательные казни коммунистов настроили против него не только П. Врангеля, но и многотысячное чиновничество бывшей империи, оказавшееся в Крыму. Генерал А. Кутепов заслуженно снискал воинскую славу среди «добровольцев», начиная с ледяного похода и до наступления на Москву. По этой причине он был вынужден проявлять особую бдительность в сношениях с бароном и его свитой, и близко стоящие к нему лица знали, насколько тяжело было его положение в армии и какие интриги затевались против него генералом П. Врангелем, безумно боявшимся его популярности. К тому же с момента эвакуации из Крыма начинается главным образом политическая деятельность П. Врангеля, терявшего значение как главнокомандующий. Армией занимались А. Кутепов, А. Витковский. Любопытная деталь: французы барона в Галлиполи не пускали…

Окончательную точку в их отношениях поставила попытка большевицкого переворота в Болгарии весной 1923 года. За два месяца до этого восстания генерал А. Кутепов доносил барону о его неизбежности и просил директив относительно позиции русских воинских частей. Пять курьеров возвращались с одной и той же фразой: «Директивы последуют». Наконец, в первый день революции, когда восставшие рабочие развязали вооружённый террор против властей страны, А. Кутепов привёл вверенные ему части в боевую готовность оказать помощь правительству, чем в немалой степени способствовал подавлению уличных беспорядков и ликвидации восстания. Однако через большевицкую агентуру был инициирован процесс о якобы вмешательстве А. Кутепова в суверенные дела страны, что привело его и ещё несколько чинов армии к высылке из Болгарии. Ко всему генерал А. Кутепов получает выговор за невмешательство в события и отрешается от должности. В то же время всем находившимся в Сербии чинам армии барон заявил, что вмешательства в болгарские дела он не допустит. Лишь возмущение большинства руководства ОРА (Объединённая русская армия. Бывшая Русская армия барона П. Врангеля)[15], открыто заявивших, что отрешение А. Кутепова развалит армию, заставило П. Врангеля назначить его своим помощником. Но как потом оказалось, его должность больше никакого прямого отношения к армии не имела.

Помимо чисто служебных «баталий» в командовании «русской берлогой», между П. Врангелем и А. Кутеповым образовалась весьма болезненная антипатия, связанная с вопросом восстановления монархии из числа представителей «дома Романовых». Барон, уверовавший в свою бонапартистскую звезду, и в мыслях не допускал её восстановления. Ещё во время Рейхенгальского съезда представители монархических кругов просили Врангеля обратиться к В.К. Николаю Николаевичу с предложением возглавить национально-освободительное движение. На что генерал П. Врангель в категорической форме отказался на такую миссию, сославшись на то, что, во-первых, В.К. Николай Николаевич стар и негоден править державой, во-вторых, что Россия не желает его и вообще Романовых, а ждёт национального героя-освободителя, под коим понимал исключительно свою персону. О его ненависти к монархии говорит хотя бы такой факт. В Белграде 1 марта 1922 г. на вокзале перед многотысячной толпой барон заявил, что у него есть только два врага: большевики слева и монархисты справа. С этого дня его штаб и представители по всей Европе приступили к мероприятиям по дискредитации кругов монархистов.