Глядя в их изумлённые лица, я усмехнулся.
Второй орк попытался атаковать меня сзади, но я предвидел его движение. Ловко увернувшись, я схватил его за шею и сжал. Хруст позвонков прозвучал как музыка для моих ушей.
Остальные начали понимать, что имеют дело не с обычным человеком. Их главарь зарычал от ярости и бросился на меня, подняв топор над головой. Я встретил его удар своим кулаком, который, несмотря на человеческую форму, обладал силой Опустошителя.
Топор вылетел из его рук, а сам вожак отлетел на несколько метров, врезавшись в стену дома. Остальные орки, увидев, что их предводитель повержен, запаниковали. Они начали разбегаться, но я не дал им уйти.
Один за другим они падали под моими ударами. Я не использовал броню, не хотел пугать жителей ещё больше. Но моя сила и ловкость говорили сами за себя. Каждый удар был смертоносным.
Когда последний орк упал, деревня затихла. Жители вышли из укрытий, с удивлением глядя на меня. Для них я был просто человеком, который смог противостоять целому отряду орков.
Я повернулся к ним и молча направился к горящим домам, готовый помочь в тушении пожаров и спасении тех, кто нуждался в помощи.
Пламя лизало остатки домов, дым застилал глаза. Я двигался между горящими постройками, помогая жителям тушить пожары и спасать уцелевшее имущество. Моё тело, несмотря на человеческую форму, позволяло мне действовать быстрее и эффективнее остальных.
Внезапно я заметил девушку в охотничьем жилете. Она ловко пробиралась между завалами, направляясь к горящему амбару. За её спиной виднелся лук, в колчане оставалось пяток стрел. Не говоря ни слова, она присоединилась к моим усилиям.
Вместе мы начали работать как слаженный механизм. Пока я разбирал завалы и помогал выносить пострадавших, она направляла других жителей, координировала их действия. Её голос, чёткий и уверенный, раздавался над суетой:
– Сюда, помогите с детьми!
– Несите воду к третьему дому!
– Кто-нибудь, проверьте, нет ли там раненых!
Мы не обменивались приветствиями или любезностями – сейчас было не время для разговоров. Каждый понимал, что от нашей слаженности зависит спасение деревни.
Когда мы тушили пожар в центральной части поселения, наши пути пересеклись. Я заметил, как ловко она обращается с водой, направляя струи точно в цель. Её движения были выверенными, почти танцевальными.
– Осторожно! – крикнул я, заметив горящую балку, готовую обрушиться на группу женщин.
Девушка среагировала мгновенно. Не раздумывая, она выпустила стрелу, которая, словно копьё, ударила в балку, отклонив её траекторию. Женщины в ужасе отпрянули, а балка рухнула в стороне.
Мы продолжали работать бок о бок. Она указывала на новые очаги возгорания, я помогал их тушить. Вместе мы спасли несколько домов от полного разрушения, вынесли раненых, помогли найти пропавших детей.
К вечеру, когда последние языки пламени были потушены, деревня начала приходить в себя. Жители собирались группами, обсуждая произошедшее. Девушка, не проронив ни слова, направилась к краю деревни, где начала осматривать повреждения.
Я последовал за ней, но она не обернулась. Казалось, она знала, что я рядом, но не считала нужным начинать разговор. В этом молчании было что-то правильное, что-то, что говорило о взаимном уважении и понимании.
Ночь опустилась на деревню, но работа продолжалась. Мы помогали восстанавливать разрушенное, укрывать пострадавших, готовить еду для измученных жителей.
