Я рванулся к нему, но было поздно. Лезвие меча сверкнуло в воздухе, и следопыт отпрянул, оставив после себя безжизненное тело.
От ярости моя броня вспыхнула тёмным светом. Металлические пластины задвигались с оглушительным скрежетом, формируя смертоносные шипы. Я бросился в атаку, движимый только одним желанием – отомстить за друга.
Битва превратилась в танец смерти. Мои клинки-пластины рассекали воздух, встречая мечи следопытов. Один за другим они падали, их доспехи не могли противостоять моей неуязвимой броне.
Когда всё закончилось, я стоял среди тел павших врагов. Мой друг лежал неподвижно у порога своей хижины. Его добрые глаза больше не смотрели на мир.
Я упал на колени рядом с ним, но было слишком поздно. Слишком поздно для слов благодарности, слишком поздно для прощения.
– Прости меня, – прошептал я, закрывая его глаза. – Я подвёл тебя.
В этот момент я понял, что стал тем, кого они преследовали – монстром, убийцей. Но в отличие от других Опустошителей, во мне всё ещё жила человеческая душа, которая будет вечно скорбеть по утраченному другу..
Глава 8.
Лес кажется бесконечным. Ветви деревьев переплетаются над головой, создавая мрачный свод, сквозь который едва пробиваются лучи солнца. Каждый шаг отзывается гулом в металлической маске, что закрывает мое лицо.
Я иду без цели, без направления. Просто двигаюсь вперёд, позволяя инстинктам вести меня сквозь заросли. Металл под кожей зудит, жаждет вырваться наружу, защитить, атаковать. Но сейчас он молчит, как и я сам.
Время от времени замечаю движение среди кустов – мелкую дичь. Охотясь, я отвлекаюсь от мыслей, хотя бы на мгновение. Стремительный бросок, и кролик оказывается в моих руках. Его жизнь гаснет слишком быстро.
Вспоминаю, как мы с Лесником сидели у костра, делились историями, планировали следующий поход. Теперь от тех времён остались лишь пепел да воспоминания.
Мои когти рассекают воздух, оставляя следы в пространстве. Броня начинает формироваться вокруг запястий – рефлекс, привычка защищать себя. Но сейчас нет врагов, только тишина леса и моё горе.
Каждый шорох заставляет вздрагивать. Каждый звук эхом отдается в голове, напоминая о том, что больше не вернуть. Лесник научил меня слушать природу, понимать её язык. Теперь я слышу только тишину там, где раньше был его смех.
Ноги сами находят тропу. Не знаю, сколько дней прошло с тех пор, как я покинул хижину . Время потеряло значение. Осталось только движение вперёд.
В ноздри ударил резкий запах гари. Сначала едва уловимый, он становился всё сильнее с каждым шагом. Я остановился, принюхался, прислушиваясь к звукам леса. Что-то было не так. Слишком много дыма для обычного лесного пожара.
Запах гари становился всё сильнее, и я вышел на опушку леса как раз вовремя, чтобы увидеть, как деревня горит. Крики жителей, рёв орков – всё смешалось в единый какофонический хор ужаса.
Я стоял в человеческой форме, без брони, и наблюдал за хаосом. Орки, заметив одинокую фигуру, восприняли это как лёгкую добычу. Их главарь, огромный, покрытый шрамами вожак, издал победный рёв и направился ко мне, размахивая массивным топором.
– Думаешь, сможешь справиться с нами, человечишка?» – прорычал он, приближаясь.
Я не ответил. Просто стоял, наблюдая за их приближением. Первый орк бросился на меня, замахнувшись дубиной. Я увернулся от удара, схватил его за руку и с лёгкостью сломал её. Остальные опешили, не ожидая такого сопротивления от обычного на вид человека.
