– Второй отказался, узнал о риске только случайно в 35.
Сравнение в 36 лет:
– «Знающий»: уже явный тремор, депрессия, социальная изоляция.
– «Незнающий»: здоров, работает, лишь изредка замечает «нервозность».
Разница – не в генах. Разница – в знании.
Эффект Оракула
Теперь у нее было название для этого кошмара.
«Эффект Оракула» – когда само предсказание меняет будущее.
«Прогноз» не диагностировал болезнь. Он ее создавал.
Выбор
Елена откинулась в кресле. Монитор мерцал перед ней, как глаз киборга.
Она могла:
– Замолчать (но тогда она предавала всех, включая себя).
– Действовать (но «Вердикт» не простит удара по своей системе).
Она посмотрела на свои руки. Пока еще – ее руки.
Но если «Эффект Оракула» реален…
То ее болезнь уже началась.
И она должна успеть – не прожить последние годы, а разрушить систему, которая убивает людей знанием.
Глава 9: Лицом к лицу с собой
Зеркало в ванной стало ее врагом.
Елена стояла перед ним, вцепившись пальцами в край раковины, и всматривалась в свое отражение с болезненной, почти параноидальной тщательностью.
Асимметрия?
Она наклонилась ближе. Левый уголок губ чуть опущен? Она приподняла его пальцем – нет, так лучше. Правая бровь выше? Она моргнула, провела рукой по лицу, пытаясь сбросить напряжение. Но ощущение, что ее черты медленно сползают в хаос, не исчезало.
Походка.
В коридоре клиники она вдруг поймала себя на том, что идет, словно по палубе во время шторма – слишком осторожно, слишком сознательно. Неужели шатаюсь? Она остановилась, закрыла глаза, сделала шаг. Потом еще. Нормально? Или уже нет?
Каждый день начинался и заканчивался этим ритуалом самоосмотра. Она знала, что это безумие. Но знание не помогало.
Ночные Кошмары
Сон больше не был убежищем.
Она видела себя:
В инвалидном кресле, с перекошенным ртом, слюнявящей бессвязные звуки.
В палате «Вердикта», где врачи в масках (ее собственные коллеги!) холодно констатируют: «Прогноз был точным. Вы укладываетесь в срок».
Одинокую, в пустой квартире, где даже Алексей – лишь тень, исчезающая в дверном проеме со словами «Я не могу на это смотреть».
Она просыпалась с криком, в поту, с бешено колотящимся сердцем. Иногда – с непроизвольным подергиванием руки, которое заставляло ее в ужасе хвататься за запястье. Это оно? Началось?
Бессонница стала нормой. Она пила таблетки (прописанные себе же), но они приносили лишь тяжелый, мутный сон, после которого она чувствовала себя еще более разбитой.
Алексей: Пропасть между Мирами
Он вернулся из командировки, и все стало только хуже.
Алексей был «Незнающим». Он жил в другом мире – том, где будущее еще оставалось туманным, а не высеченным в синих буквах голограммы.
Он не понимал.
– «Ты же сама говорила, что у тебя еще лет семь. Давай просто… жить», – говорил он, обнимая ее.
Но его прикосновения теперь казались ей чужими. Он не чувствовал, как внутри нее уже гниет время.
Он раздражал.
Его привычки – громко чистить зубы, оставлять носки на полу, смеяться над глупыми шутками в телефоне – вдруг стали невыносимы. Как он может быть таким… обычным?
Он пытался помочь.
– «Давай съездим куда-нибудь. Отвлечешься».
– «Может, тебе к психологу?»
Каждое предложение било по больному. Он не верил ей. Он думал, что она сходит с ума.
Ссора
Она знала, что это неизбежно.
Повод был пустяковым – он забыл купить молоко. Но когда он сказал: «Да ладно, просто закажем доставку», что-то в ней сорвалось.
