После очень короткой службы (а короткая она была, видите ли потому, что было очень жарко, да кроме того в этих местах вечером очень опасно снимать шляпу: можно заболеть лихорадкой), гробы были опущены в могилы при троекратном ружейном залпе. Где только нет могил русских моряков. Появились они и в Nossi-Bé.
На обратном пути веселый марш огласил улицы Nielwille и приводил в восторг негрепуров, бежавших за музыкой и глядевших на все с разинутыми ртами и вытаращенными белками.
Офицерство, конечно, набилось в кафешку, выпить чего-нибудь холодненького.
К ужину вернулись на корабль.
Пришел «Терек».
Под встречу Нового Года кают-компанию убрали пальмовыми листьями и всевозможными видами тропической растительности. Об этом позаботился Федор Петрович [Шамшев], привезший все это с берега на шестерке. Когда же постлали еще и ковер, то наша кают-компания приняла вид прямо царской.
1 Января 1905 г.Nossi-Bé
Вот и Новый Год! Что-то он нам принесет!
Встреча Нового Г ода началась у нас великолепно. Был командир, который и провозгласил в полночь тост за кают-компанию и поздравил с Новым Г од ом. Вслед за тем бак, т. е. мичмана, поднялись один за другим и, подходя к командиру, чокались с ним и поздравляли с Новым Годом. Затем, не подходя к Арамису, возвращались на свои места. Это была небольшая демонстрация против старшего офицера. Все шло великолепно, пока не напился Шупинский. Тут уже загорелся у него спор с старшим доктором, который кончился в конце концов ссорой. Когда же Шупинский до того дошел, что опрокинул играющий граммофон на стол и начал ругаться абсолютно со всеми, мне стало до того противно, что я ушел из кают-компании и лег спать.
Весь фасон был испорчен.
Сегодня я не преминул сказать ему об этом. Впрочем он и без того ходил, как в воду опущенный. Видно и ему самому совестно за свой вчерашний поступок.
Вечером поехали на берег. В кафешке составилась пулька, и я до 6 часов вечера с удовольствием сыграл в винт[100].
Поговаривают, что простоим здесь очень долго в ожидании «Олега» и «Изумруда», которые только 28-го Декабря вышли из Порт-Саида.
2 Января. Там же
После обеда был опять на берегу Nielwille начинает надоедать.
3 Января
Сегодня утром проверка десантного расписания и посадка людей в шлюпки. Командир, конечно, галдел, как зарезанный. Попадало сильно Арамису, который только пыхтел в ответ и старался держаться от командира на приличной дистанции.
Сегодня на ночь иду в дозор на миноноске.
5 Января
Вчера был у нас знаменательный день. Вечером, неожиданно, когда мы уже сидели за ужином, появился громадный пакет с почтой. Наконец-то получилась Гинсбургская почта! При появлении пакета, в кают-компании произошло что-то в высшей степени небывалое. Свежий человек, попавший в это время туда, мог бы смело подумать, что по какой-нибудь неизвестной причине все офицеры сошли с ума. Адский дикий рев, который заглушил бы залп 12[-дюймовой] башни, продолжался по крайней мере минут 10, пока не появился старший офицер, без которого нельзя распечатать почту. Все сейчас бросились к пакету и таскали его из угла в угол, неизвестно чего ради. Наконец явился и старший офицер, привлеченный очевидно дикими криками восторга. Вскрыт первый пакет, и из него аппетитно выглянули ряды плотно собранных, как бы спрессованных писем. Начали выкликать фамилии, но это было совершенно лишнее, так как каждый, вперив горящий взор в магическую пачку, заранее узнавал знакомый почерк, и письмо буквально вырывалось из рук Арамиса. На целую пачку «Нового Времени» никто не обратил внимания.
