Переводя взгляды с брата на сестру и обратно, я пришла к выводу, что они все же слегка похожи. Лица у обоих симпатичные, и совершенно не японского типа. Или я уже просто привыкла?…
Каору был выше сестры и уж точно выше меня, на нем была черная рубашка, потертые джинсы, а у входа я разглядела черные кеды (ну конечно, куда же без них). Волосы… Хм, рыжие, но почти русые, в обще светлее, чем у сестры. Как-то одна моя смешная подружка из Италии сказанула, что ей нравится, когда «у парня сзади все стоит». Так вот ей бы понравилось…
Вместо того, чтобы рассесться вокруг круглого стола, на котором Канаме уже заботливо расставила мои шедевры, все предпочли разместиться на полу вокруг котацу, на который уже после и перекочевала вся еда. Манами сидела, по-турецки скрестив ноги, и покуривала уже какие-то свои сигареты, разносившиеся по комнате совершенно незнакомым мне запахом. Кана-чан в то же время перетаскивала на столик тарелки с яствами, а Ичиго, разместившись на полу рядом с «Шакирой» во всю ковырялся в принесенных ими пакетах. Я тоже присела на пол, прислонившись спиной к дивану, мучимая мыслями о том, что неплохо было бы уже и схомячить чего-нибудь. Каору присел рядом со мной.
– Ты будешь поступать в Академию искусств? – спросил он меня.
– Ну, хотелось бы попробовать…
– Ты рисуешь, или играешь на чем-нибудь?
Я почему-то не очень адекватно среагировала на этот вопрос: как-то непроизвольно поежилась. У меня всегда так – ну не могу я так просто и откровенно разговаривать с парнями, не краснея при этом и не пропуская слова. Может, поэтому я еще ни с кем по-настоящему не встречалась? Позорище какое-то, а ведь семнадцать лет уже…
Каору тихо посмеялся, видимо, прикидывая, какая же бурная мыслительная деятельность происходила у меня в голове в тот момент, когда я замерла и тупо уставилась на край стола.
– Расслабься ты, это не допрос. Мне просто интересно.
Я с трудом вспомнила, что он у меня спросил.
– А, это… Рисую я немного….
Ичиго извлек из пакета две бутылки красного вина и со стуком обрушил их на стол.
– И кому из вас продали? – спросил он тоном следователя, переводя пристальный взгляд с брата на сестру. – Наверное, Мане-сан! Эх, а про пиво забыли…
Так мы и сидели: болтали о чем-то, потягивали вино и курили. При этом я вдруг почувствовала себя совершенно взрослой и состоятельной, если вы понимаете, о чем я. Вот сидим мы так, и никто и слова нам не скажет, что мы еще маленькие пить полусладкое… С Клер точно бы начался спор или что еще похуже. Ну не верит она мне, что я в состоянии отвечать за свои действия!
Примерно через полчаса из прихожей опять раздалась та самая противная мелодия, от которой меня скоро совсем воротить начнет. На этот раз никто не подумал послать к двери в качестве швейцара свою верную собачку Хачико. То есть Хоню.
Канаме открыла сама.
– О, наконец то! У Кэй-сана и правда особый нюх на спиртное!
Но вместо загадочного Кэй-сана в гостиной показалась Мио.
Чтобы все-таки рассмотреть этого Кэй-куна, я изогнула шею и выглянула в прихожую. Первое, что я там увидела, это черный чехол от гитары, прислоненный к стене. Сердце предательски екнуло… да нет. Следующим уже попал в поле моего зрения невысокий коренастый парень, который как раз расшнуровывал стилы. И как ему не жарко, на улице под тридцать…
Когда он вышел на свет, я наконец смогла оценить его внешние данные.
