Платон не только знал о еврейской религии вообще, но и был знаком со всем Ветхим Заветом, хотя часто истолковывал его ошибочно; например, его учение о распространении мировой души в форме буквы Χ (Tim. p. 36, где Платон изображает угол между эклиптикой и экватором) является неверным истолкованием рассказа о медном змее (Числа 21:9). Орфей, Гомер, Солон, Пифагор и другие познакомились с моисеевым учением в Египте и благодаря этому хотя бы отчасти исправили свои заблуждения о Божестве (Cohortatio ad Graecos, гл. 14; это мнение автора «Увещания» совпадает с мнением Иустина; впрочем, «Увещание» не может считаться произведением самого Иустина уже потому, что в гл. 23, 70 оно учит о сотворении материи и основывается на аргументе, что над несотворённой материей Бог не имел бы власти, тогда как Иустин, следуя Платону, учит лишь об образовании мира из ἄμορφος ὕλη, Apol. I, p. 92 и др., оставаясь, таким образом, дуалистом).
Представление о Боге врождено (ἔμφυτος τῇ φύσει τῶν ἀνθρώπων δόξα, Apol. II, гл. 6); также и самые общие нравственные понятия свойственны всем людям, хотя часто искажены (Dial. c. Tryph. гл. 93).
Бог един и по причине Своего единства безымянен (ἀνωνόμαστος, Apol. I, гл. 63) и невыразим (ἄῤῥητος, Apol. I, гл. 61, p. 94 D и др.); Он вечен, нерождён (ἀγέννητος, Apol. II, гл. 6 и др.) и неизменен (Dial. c. Tryph. гл. 27); Он пребывает за пределами небес (Dial. c. Tryph. гл. 56: ἐν τοῖς ὑπερουρανίοις ἀεὶ μένοντος).
Он произвёл из Себя до создания мира разумную силу (δύναμίν τινα λογικήν), Логос, и через него сотворил мир: ὁ δὲ υἱὸς ἐκείνου, ὁ μόνος λεγόμενος κυρίως υἱός, ὁ λόγος πρὸ τῶν ποιημάτων καὶ συνὼν καὶ γεννώμενος ὅτε τὴν ἀρχὴν δι αὐτοῦ πάντα ἔκτισε καὶ ἐκόσμησε, так что предполагается имманентное существование Логоса в Боге и его внешнее рождение (Apol. II, гл. 6; Dial. c. Tryph. гл. 60 и далее).
И поскольку Логос служит воле Отца и был сотворён Богом, он имеет различные наименования (καλεῖται ποτὲ δὲ υἱός, ποτὲ δὲ σοφία ποτὲ δὲ ἄγγελος, ποτὲ δὲ θεός, ποτὲ δὲ κύριος καὶ λόγος, ποτὲ δὲ καὶ ἀρχιστράτηγον ἑαυτὸν λέγει, Dial. c. Tryph. гл. 61), более того, он даже есть Бог (Apol. I, гл. 63).
Как пламя существует рядом с другим пламенем, происходя из него, но не уменьшая его, так и Логос существует рядом с Богом. Логос стал человеком в лице Иисуса Христа, Сына Девы (Dial. c. Tryph. гл. 48: ὅτι καὶ προϋπῆρχεν υἱὸς τοῦ ποιητοῦ τῶν ὅλων, θεὸς ὤν, καὶ γεγέννηται ἄνθρωπος διὰ τῆς παρθένου).
Через него было отменено Моисеево законодательство, в котором не только жертвы, но и обрезание, и вообще всё обрядовое было установлено лишь по жестокосердию народа, и вместо него Христос установил нравственный закон (Dial. c. Tryph. гл. 18).
Таким образом, Иустин разделяет с иудеохристианством взгляд на нравственно-религиозную жизнь в форме закона, но вместе с Павлом (не называя его) переходит к отмене всего обрядового закона.
Помимо Бога Отца и Логоса, Его единородного Сына, вместе с ангелами или силами Божиими, объектом почитания является также Святой Дух или Премудрость Божия.
Apol. I, гл. 6: ὁμολογοῦμεν τῶν τοιούτων νομιζομένων θεῶν (эллинских богов, которых Иустин называет κακοὺς καὶ ἀνοσίους δαίμονας) ἄθεοι εἶναι, ἀλλ οὐχὶ τοῦ ἀληθεστάτου καὶ πατρὸς δικαιοσύνης καὶ σωφροσύνης καὶ τῶν ἄλλων ἀρετῶν ἀνεπιμίκτου τε κακίας θεοῦ· ἀλλ ἐκεῖνόν τε καὶ τὸν παρ αὐτοῦ υἱὸν ἐλθόντα καὶ διδάξαντα ἡμᾶς ταῦτα, καὶ τὸν τῶν ἄλλων ἑπομένων καὶ ἐξομοιουμένων ἀγαθῶν ἀγγέλων στρατόν, πνεῦμα τε τὸ προφητικόν σεβόμεθα καὶ προσκυνοῦμεν, λόγῳ καὶ ἀληθείᾳ τιμῶντες.
