Таким образом хотелось узнать Карлину натуры двух друзей: Николая и Ильи, которые уже сами по себе казались ему людьми интересными.
Воскресный полдень. Карлин откуда-то возвращался, шёл по улице медленно. Его лицо выражало спокойствие, хотя внутренне он был недоволен.
– Добрый вечер, Андрей Иванович, – увидев его, сказал Одовцев, выйдя из дома на улицу. – Хватит мёрзнуть, заходите к нам.
– А-а, Михаил Михайлович! Здравствуйте. Что ж, и зайдём.
Карлин вновь оказался в большом светлом зале, где находился Николай и читал книгу.
– Добрый день, Андрей Иванович!
В глазах Николая блеснула радость; в его глазах – открытость и наивность. Карлин протянул ему руку.
– Андрей Иванович, – вдруг обратился Михаил Михайлович, – мне нужно на часок исчезнуть. Вот-вот должны будут подойти Татьяна Тимофеевна и Анюта.
– Прекрасно! А мы с Николаем пока здесь побудем.
Одовцев вышел. Сразу после его ухода в доме по полу прошёлся холод.
– Ну, дорогой, как делишки идут у тебя?
– Да вот, к сессии готовлюсь.
– Хорошо, – сказал Андрей Иванович и, подумав, продолжил не без умысла: – Ирина тоже готовится.
Николай не знал, что сказать сразу. Андрей Иванович выждал паузу.
– А как она вообще-то?
Карлину этого и нужно было: чтобы он сам первым заинтересовался, переборов в себе нерешительность. И это было лишь началом. А начало развязалось – завяжется и конец.
– А тебе действительно интересно знать?
– В общем, да.
– Если в общем, то тогда не помешало бы и чаю попить для начала.
– Хорошая идея.
Через несколько минут уже в другой комнате они за чаем продолжили разговор.
– Итак, – продолжал Андрей Иванович, – если в общем…
– Я так, образно сказал «в общем».
– Ну ладно, будь по-твоему, – как бы извиняясь, принял во внимание Карлин и спросил: – А чем конкретно она тебе кажется интересной?
– Умная, скромная, добрая…
– О, это достаточно хорошие качества.
Николай улыбнулся и отпил горячего чая, а после продолжил:
– Только мне кажется, она боится…
– И кого или чего?
– Меня, – невнятно проговорил Николай.
– Нет, это не так, то есть не совсем так.
– Как же?
– Любой человек чего-то да боится. Она боится не тебя. Боится твоего… как бы выразиться, – и Карлин задумался, – твоего решения, что ты ей скажешь.
– Я ничего плохого ей сказать не смогу.
– Прекрасно! У единого живого организма всегда имеются две особенности стати, две противоположности, притягивающиеся друг к другу. Так и липнут, так и норовят стать целым. В вашем же случае имеются решительность и робость. Как ты думаешь, чего больше в тебе: решительности или робости?
Николай задумался. Сделал снова глоток чая и неуверенно ответил:
– Думаю, что я могу принимать нужные решения.
– Это хорошо, когда после обдумывания принимаются решения. Главное, принимать их не только правильно, но и вовремя… А Ирина какой тебе кажется?
– Ну, Андрей Иванович, она ведь трусиха такая, – заметил Николай. – Она, вернее сказано будет, такая нерешительная, – уточнил он.
– И всё-таки ты правильно заметил. Мне вот что хочется ещё у тебя спросить: как вы стали такими хорошими друзьями?
– С Ильёй?.. Точно теперь не помню. Как-то нас сразу друг к другу потянуло. Я не знаю, что нас так связывает. Бывает такое.
– Вы совсем разные. И о чём вам удаётся говорить? Ты, как я вижу, парень открытый; поговоришь с тобой – и ты как на духу. А Илья замкнутый, но, вероятно, общительный, раз вы так друг к другу привязались.
