Остров Карачун - страница 12

Она ничего не поняла и расплакалась. И чем громче плакала, тем сильнее беспокоились камни. Скалы задрожали, ссыпали на дорогу пригоршни мелких обломков. Щебень зашуршал, выстелил дорогу, уводящую в туманную мглу.

– Слышит тебя Шероховик, – кивнул стражник. Спросил у ее спасителя: – Сам дойдешь? Найдешь дорогу, сможешь к себе зайти?

– Смогу, – ответил тот. – А если не смогу, то лучше сразу в Бездну. Надоело прятаться по углам, как крысе. Опасаться сделать неосторожное движение и получить пулю в лоб.

– Эх! – вздохнул дед и сгорбился, словно тяжесть кольчуги стала невыносимой. – Жаль, что к нам на службу пойти не получится. Клятву Чуру надо давать. А он ушел с отрядом и не вернулся.

Стражник и ее спаситель коротко обнялись, пожелали друг другу удачи. Человек исчез в темноте – сумерки сгустились, дорогу было не разобрать – а стражник взял ее за руку и повел, приговаривая:

– Камень камню рознь, но этот нас с тобой к дому скальника приведет. Слышно, как Шероховик камушки перекладывает, дорогу выстилает. О! Вот и свет. Дверь сама приоткрылась.

Галина не увидела никакой двери: скалы расступились, сумрак в арке поредел, пропуская солнечные лучи. Стражник провел ее сквозь туман, позвал:

– Эй! Есть кто-нибудь?

Женский голос ответил:

– Я тут! Кто к нам идет? С войной или с миром?

– Девочку забери, – велел стражник. – Осиротела. Опять в Булыжном дома жгут.

Женщина охнула, подошла ближе. Присела, обняла Галю, вытерла слезы, пообещала:

– Все будет хорошо, милая. Прошлое прошло. Камень привел, ты дома. Меня Улита зовут. Можешь звать меня баба Уля, у меня внученька чуть помладше, чем ты. Пойдем. Сейчас умоешься, искупаешься, переоденешься. Отдохнешь с дороги или покушаешь – как захочешь.

Дед в кольчуге коротко попрощался и ушел. Улита подхватила Галю на руки и понесла домой – сначала по переулкам с редкими прохожими, потом по широкой улице. Мимо проезжали автомобили, протарахтел, поскрипывая рессорами, старенький автобус. Притормозил возле остановки, высадил-подобрал людей и поплелся дальше.

Вид города девочку успокоил. Она заинтересовалась курами, бродившими по траве во дворе приземистого дома. А когда они вошли в огромный двор с качелями, песочницей и мелким кудлатым псом, залаявшим при их появлении, пискнула и попросилась на землю. Потрогать собачку.

Тогда Галина не понимала, что Уля не так уж стара, чтобы называть ее бабушкой. Сорок пять – баба-ягодка опять. Но в доме было так заведено: Улита звала мужа «мой дедушка», а он ее «моя бабушка». Муж Леонид был простым человеком, без капли магии. Уроженцем острова Карачун. Улита родилась в семье беглецов-скальников. Как она позже сказала Галине: «Не из нашего мира ты пришла. Из другого – магия схожа, да не та. Стражник сказал: "В Булыжном дома жгут", а я так разволновалась, что не спросила, где этот Булыжный. Хотя… что спрашивай, что не спрашивай. Назад не вернешься. Дороги закрыты».

Леонид и Улита стали для нее семьей – как и их дети, и внуки. Не было проблем в ежедневности, а уж сколько радости было на праздниках, когда все собирались за одним столом – не передать словами. В крепком кирпичном доме, затененном огромным абрикосом, часто звучал смех, витали запахи вкусной домашней еды. Маленькая Галя, позабывшая путешествие по Кромке, жила, не проявляя своих магических способностей. И не задумывалась, какими обладает Улита.

Она быстро перезнакомилась с соседями. Слева жили люди, справа – большое и шумное семейство псов-оборотней. Поначалу Галя побаивалась среднего сына Кузьму – тот был крепким щенком с угрожающе острыми зубами, а потом подружилась с его нареченной Анфисой, своей ровесницей. Знакомство завела именно Анфиса: проползла по лазу под забором – Кузьма бы в этой дырке застрял – обнюхалась с псом-звоночком, подошла к Галине, уселась на траву и посмотрела грустными шоколадными глазами. Галя залюбовалась расцветкой маленькой собачки – Анфиса белела брюшком, мордочкой и боками. На голове, спине и ушах расплывались сочные коричневые пятна. Как будто кто-то вылил на щенка щедрую порцию какао.