От сохи в небо. Воспоминания - страница 2

Сначала, едучи в тарантасе, он бросал конфеты и деньги бегущей за ним молодежи, а потом в имении Батюшкова устраивал вечер молодежи, а маме и ее подруге персонально делал подарки. А женился Куприн на маминой подруге. А мама по душе вышла замуж за батрака Андрея Бывалова. Преданные друг другу, трудолюбивые, они сумели свое гнездо свить добротно и нажить пятерых детей: Толю, Колю, Сережу, Аркашу и Нюшу. Мама в домашней сутолоке часто не могла назвать сразу того, кто ей нужен, называя его последним после перечисления всех. Нас это веселило. Хорошо жить в большой семье. В одиночку из нас никто не кушал, только все вместе садились за стол. Так легче было маме и порядка больше. Каждому ложка, но общая миска со щами или сковорода. Никто не имел права спешить или отставать в семье. За этим следил папа. За непослушание наказывали ложкой по лбу или руке, а иногда и ремнем. Раньше мы папу называли тятей. Нам нравилось это. Ведь мы уже знали стихи Некрасова:

«Прибежали в избу дети. Второпях зовут отца: тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца».

Значит, так звали раньше и мы так: «Тятя». А папа – это что—то новое. Откуда оно? Видимо из города. Наш папа – тятя не возражал и не настаивал, но чувствовал, что надо перестраиваться. И хотя сначала было трудно, но привыкали.

Мама старалась больше брать лаской, нам это нравилось. И папа в 1930 году был горд, что он папа. Он тоже любил нас, но был суров, и мы его любили и побаивались. Иногда нас оставляли одних дома. Тогда мы кое в чем грешили. Однажды мы пошли к соседям за яблоками. Но они высоко, не достать. Я залез на яблоню, а сын хозяина яблони с моим братом Колей начали пилить яблоню, и я стал раскачивать, но сил у них не хватило чтобы спилить, допилили только до сердцевины. А мне пришлось слезть. Когда пришли взрослые и узнали об этом, мой отец кинулся на меня с таким ожесточением, что я вынужден был бежать. Он за мной с граблями. Но никак не может угнаться. Местность для бега началась кочковатая. Отец, видя, что догнать не может, бросает грабли в меня. Я увидел момент приближения грабель ко мне, подпрыгнул, пропустив грабли вперед.

Отец отстал, и я до вечера боялся возвратиться домой. Когда пришел, у отца зла не было. Через много—много лет, когда за столом вспоминали этот эпизод, дружно смеялись.

При доме был участок земли – мы называли его план. Длина 200 м ширина 100 м. Он зарастал травой, траву косили и ничего не копали.

Для огорода было отведено другое место, где были огороды для всего села, поближе к ручью. Там было 3—4 сотки, выращивали капусту, морковь, лук и др. А на плане по его периметру росло несколько берез. Край березовый, там хорошо березы росли. Я каждое утро ходил к березам собирать грибы, их росло много. Иногда приносил на «жареху». Мне это было так интересно, ведь я приношу пользу семье. Маленькие, только что зародившиеся грибы, я замечал и оставлял около грибка прутик. А назавтра смотрел, насколько подрос гриб. В траве их не всегда можно было обнаружить. Но отмеченные мною уже ждали меня. Этот естественный урожай я собирал с удовольствием. За мной потянулись и младшие братья, ведь не надо было в лес ходить, а тут, около дома.

Ранней весной мы любили пить березовый сок. Днем мы, деревенские мальчишки и девчонки, собирались вместе и организовывали различные игры: в лапту, классики, катать колесо. Это с березового дерева отпиливали колесо диаметром 10—15 см и толщиной 1,5—2 см, и вот им—то пыталась одна команда с защитными досками оттеснить на другой край деревни другую команду, находящуюся на удалении от противника на 20—40 метров с такими же досками. Кто—то метает это колесико, чтоб оно быстрей катилось к противоположной команде, да хорошо бы, чтоб еще подпрыгивало, чтоб не смогли его задержать досками. И, таким образом, пойти в наступление. Иногда подпрыгивающее колесо попадало в руку, иногда в лицо. Но все равно играли. Много было и других игр.