От сохи в небо. Воспоминания - страница 6

В 13 лет я вступил в комсомол. Тогда ещё учился в 7 классе Никифоровской средней школы. Активно участвовал в работе кружков.

Там по сравнению с начальной школой были уже солидные преподаватели: Смирнов Павел Матвеевич – будущий директор сельхозтехникума в г. Устюжне. Он со своей «мелко – комковатой структурой почвы», – как он часто говорил, – мне хорошо запомнился. Он приучал нас к огородничеству, что мы плоховато знали.

Иван Григорьевич Коновалов, учитель музыки, уже в возрасте, хороший человек, но мне запомнился больше тем, как однажды, не помню за какую шалость на уроке, он вытащил меня из—за парты и за шкирку на вытянутой руке вынес меня из класса. Помню, как ему мешал смычок в одной руке и я, в другой руке была скрипка. Как же так случилось? Я не успел сказать: «За что?», – как оказался в поднятом состоянии. Этот случай потом часто вспоминался. И хотя я закончил педучилище с правом поступления в институт без вступительных экзаменов, но учителем я не стал. Видимо, этот случай помнил.

Директор школы Анатолий Павлович Стариков, молодой и поэтому нам был близкий и играл с нами в волейбол, был активным в жизни, был холост. Как сложилась его судьба – не знаю. Пока я учился в 5— 7 классах, то в летний период целиком принадлежал семье. Зарабатывал трудодни в своём колхозе, где отец был председателем. Кроме тяжёлых работ я вьполнял и обязанности молоковозчика, принимал от селян молоко, замерял его жирность, записывал в книжку о количестве и качестве молока и отвозил его на молокозавод. Там я впервые увидел, что делают из молока и какое значение имеет жирность его. Понял, почему народ хочет сдать молоко пожиже, иногда снятое. Сам стал искать путь борьбы с этим. Стал понимать, что в жизни не всё так просто: в один и тот же трудодень часто затрачиваются разные усилия, даже на жирности молока можно выиграть. Это были начальные понятия об эксплуатации человека. Это уж потом я узнал, что не только Маркс и Энгельс, но и весь мир борется за честный труд и справедливое распределение произведённого, но никакие политические структуры и законы не помогают остановить процесс обмана сначала в мелочах, а потом и в крупном, иногда ухищрённого скрытого обмана человека человеком. И получается, что на мелкий обман можно пойти, с ним можно согласиться. Но далеко не каждый на это может пойти. И вот люди разделяются по своему отношению к труду. С возрастом это разъединение увеличивается. На какой—то стадии человек должен остановиться, меньше обращать внимание на различия, бороться с несправедливостью. В современном мире существуют серьезные межнациональные, территориальные противоречия.

В нашей местности были все русские, и не было межнациональных расколов. Но территориальные притязания были с детства. Нам запрещали ходить по ихней (деревни Лисицино) земле в школу (где хотите, там и ходите). То выделяли нам дорожку или тропинку. Приходилось вмешиваться взрослым. Между нашей деревней и деревней Романцево была возвышенность, сплошь усеянная земляникой. На этой пограничной возвышенности часто возникала борьба, стычки за право собирать ягоды. У взрослых такие распри перерастали в столкновения целых народов (Литва – СССР, Абхазия – Грузия, Азербайджан – Армения).

Когда мы оказались в колхозе, то нам сильно перестраиваться не пришлось, потому что отец был председателем колхоза и мы видели его старания, видели результаты труда, мы шли за отцом, и дети и мама. Многое в колхозной жизни нравилось, особенно с появлением техники. В 1929 году по нашей деревне впервые проехал легковой автомобиль. Сколько же было радости у детей! Мы долго бежали вслед за машиной. А ведь кто—то в ней ехал и знал, что впервые здесь проходит машина. Знал и гордился. И мы гордились, что и по нашей улице проехал автомобиль. В это же время в деревне провели радио. Репродуктор прикрепили на столбе, посреди деревни. Все собрались от мала до велика слушать чудо—ящик. Для нашей глухой местности это был праздник. Всякая новизна делала жизнь интересной. Появились веялки, сеялки, молотилки, внедряли все медленно, на глазах у всех. Все это было интересно. Сейчас приходится удивляться, что на глазах у одного поколения произошли такие огромные изменения в развитии техники. После трехлетнего руководства колхозом отец был направлен в г. Череповец на учебу в совпартшколу. Он был активным строителем коммунизма, хотя особенно не разбирал, что это такое. Может быть, и правильно, потому что до сих пор даже ученые не могут объяснить суть коммунизма, считая это утопией, категорически отвергают его. А отец тогда понимал, что надо добиваться, чтобы люди жили в дружбе, приблизительно в материальном равенстве, хорошо бы трудились все. И ведет нас к этому партия. Эта папина идейность понятна. Он прожил трудные детство и молодость, и он готов был бороться за лучшее будущее. Из воспоминаний отца: «Председателем колхоза я работал до 15.09.33 г. По предложению председателя сельсовета т. Смирнова С. К. общее собрание колхозников освободило меня от обязанностей председателя колхоза, и я сразу был избран секретарем Сельцевского сельсовета, а в октябре 1934 г. был направлен на годичные курсы в Череповецкую совпартшколу. А семья – жена и дети – так и продолжали жить в деревне Ястребцево, оставаясь колхозниками. В августе 1935 г. Устюженский райисполком направляет меня работать председателем Островского сельсовета, где я и работал по январь 1938 г. В 1936 г. семья переехала по месту моей работы в деревню Щербинино. По моему ходатайству меня перевели в деревню Хрипилево директором маслосырзавода. Но скоро, в 1938 г., РКВКП (б) направил меня директором конторы „Заготлен“. В партию коммунистов был зачислен в 1932 г. сочувствующим, в 1936 г. был принят кандидатом в члены ВКП (б), а в 1939 г. парторганизация райпотребсоюза приняла меня в члены ВКП (б). С 4.05.1942 г. по 15.01.1944 г. я работал председателем Устюженского райпотребсоюза».