— Забавное недоразумение, не более.
А ведь он мог обставить происшествие как покушение, запоздало сообразила я. Попытка покушения на человека, в чьих руках безопасность императора, — это ведь пахнет изменой. Тут не просто из дворца пинком под зад вылетишь, а прямиком на плаху.
Нет, какой бы противной ни была герцогиня, такой участи я ей не желаю. И герцог, кажется, тоже не пылает жаждой мести.
— Никто не пострадал, — с нажимом произнес он. — Кроме моего самолюбия. Но ему полезно иногда получать щелчок по носу, дабы вернуться с небес на землю.
Господин Гримани наконец отмер.
— Я… прошу прощения, ваше сиятельство, но это совершенно… Нам необходимо поговорить наедине.
— Этот пустяк не стоит того, чтобы его обсуждать. Что касается других дел — вернитесь через полчаса. Я правильно понимаю, что баронесса больше не подозревается в нападении на соперницу?
— Да, конечно.
Дознаватель с поклоном удалился. Я проводила его задумчивым взглядом. Надо освежить в голове табель о рангах. Комендант дворцовой охраны выше чином императорского дознавателя и может ему приказывать? Может, и так, если считать, что в руках коменданта безопасность не только императора, но и его гостей, среди которых попадаются и члены других королевских семей. А может, и нет…
— Я могу идти? — поинтересовалась я.
Нет, пожалуй, пусть с табелью о рангах они разбираются сами. Мое дело — присмотреть здесь кавалера, с которым можно будет договориться о фиктивной помолвке и натянуть нос графу. Или придумать другой способ не оказаться у алтаря до совершеннолетия. Расклад сил во дворце меня не касается.
— Вы куда-то торопитесь? — поинтересовался герцог, берясь за чайник.
Торопиться мне было совершенно некуда, до ужина оставалась еще уйма времени, и уж комендант это прекрасно знал. Сослаться на необходимость учить?
— Насколько я помню, пересдача осенью, перед самым началом нового учебного года, так что с вашим умом вы прекрасно успеете подготовиться, несмотря на отбор, — продолжал он, точно читая мои мысли.
На самом деле я думала, императорский отбор будет более… занимательным, что ли. А оказалось, между испытаниями делать совершенно нечего, да и испытаниями их было назвать нельзя. Пока?
— Благодарю за комплимент, — улыбнулась я. Необычный комплимент, надо заметить, парни в университете предпочитали петь дифирамбы моим волосам и фигуре. — Но ум мне не поможет: некоторые вещи невозможно понять, нужно просто запомнить.
— Да-да. Как там было? Прямая мышца живота начинается…
Я залилась краской.
— Герцог Соммер, не смейтесь надо мной.
— И в мыслях не имел. — Он указал на столик. — Еще чая?
Надо было все же сослаться на необходимость учить, пару раз извиниться и удалиться в свою комнату, но при виде этой улыбки мое глупое сердце сделало кульбит, а язык сам собой произнес:
— С удовольствием. — Я опустилась в кресло.
— Думаю, недоразумение, что произошло между вами и герцогиней, можно считать исчерпанным, — улыбнулся герцог. — Не буду советовать вам, как вести себя дальше, отбор есть отбор, и все участницы должны быть в равных условиях.
— Спасибо, — улыбнулась я в ответ.
Как бы то ни было, он уже помог, едва ли без его вмешательства дознаватель бы с первого раза поверил в мою версию происшедшего. Помотал бы еще нервы, вытрясая подробности.
— Не за что. Господин Гримани — умный человек и в состоянии понять, кто говорит правду, а кто лукавит. Не прибегая при этом к допросу с пристрастием.
