— Не сомневаюсь в его способностях.
Однако при всех своих достоинствах королевский дознаватель не удержался от искушения нагнать на меня страха. Привык общаться с матерыми головорезами или от дамских склок у него уже голова кругом, вот и решил припугнуть заодно? Впрочем, мне-то какая разница? Отвязался, и ладно.
То, что герцогиня Абето осталась безнаказанной, меня не слишком волновало. Во-первых, она сама себе подмочила репутацию… в прямом смысле, между прочим, подмочила. Множество людей видело ее, промокшую и встрепанную. Во-вторых, с ее умом, точнее, его отсутствием, она наверняка успела нажить себе не одного врага, так что возмездие — лишь дело времени.
И при всем при том поговаривают, будто она — фаворитка императора. Даже странно: неужели у него настолько дурной вкус?
— Если действительно не сомневаетесь в способностях господина Гримани, — вернул меня в реальность герцог, — расскажите, кто вы на самом деле и откуда? Чтобы мне не пришлось утруждать королевского дознавателя расследованием.
Я осторожно, боясь расплескать, поставила на стол чашку с чаем.
— Прошу прощения?
— С вашей стороны было не слишком умно вслух заговорить о возможной самозванке. Я задумался. В вашем возрасте и с вашим титулом вы должны были выйти в свет года два как. Но я вас не помню.
Так, значит, он попросил меня задержаться не просто чтобы поболтать. Я разозлилась сама на себя — отчасти из-за обиды, кольнувшей грудь. Знатный, богатый, хорош собой и на высокой должности. Девицы наверняка штабелями у ног укладываются. Так с чего я взяла, что герцог может проявить ко мне какой-то интерес, кроме профессионального? Возомнила о себе!
— Если бы я действительно была самозванкой, не стала бы упоминать о такой возможности. — Я снова взяла чашку, пригубила ароматный напиток. Несмотря ни на что, чай был хорош. — Сначала вы отпускаете комплименты моему уму, а уже через несколько минут отказываете мне в нем. Где логика?
— А вы знакомы с логикой?
— Если вы имеете в виду науку о законах мышления — дядя заставил меня изучить азы. Но я говорила о последовательности и закономерностях, если вам будет угодно. Ваши слова противоречат друг другу.
— Тогда примените логику и объясните, почему я не видел вас ни среди дебютанток сезона два года назад, ни на балах прошлого и этого года. Будь вы провинциалкой, это было бы понятно, но вы утверждаете, что живете в столице.
— Я не появлялась в свете. Мы с отцом жили уединенно, не наносили визиты и не бывали на балах.
Герцог недоуменно поднял бровь.
— Ваш отец совершенно не думал о вашем будущем? Как он намеревался искать вам жениха? Не на отборе же?
— Об этом вам нужно спросить у него самого.
В университете меня считали дикаркой — не потому, что манеры подкачали, а из-за того, что мы с отцом никого не принимали и не отдавали визиты, не появлялись на балах и званых ужинах. Эта сторона светской жизни осталась от меня скрытой. Не знаю, приглашали ли нас, с визитами на моей памяти приезжали только приятели отца, которым лучше было не попадаться на глаза — иначе не избежать скабрезных намеков и «отеческих» пощипываний за щечку, которые приводили меня в бешенство.
Да если бы даже нас и приглашали в свет — мне просто не на что было пошить бальное платье! Я учебники-то покупала подержанные.
— Отец не делился со мной планами, касающимися моего будущего.
Ровно до того момента, как огорошил меня заявлением о договоренности с графом. Я не стала проверять, переменит ли отец мнение, протрезвев. Пометавшись по комнате, вспомнила про приглашение на отбор, пришедшее пару дней назад. Собрала вещи, сунув их в наволочку, вытащила из тайника под паркетиной небольшую сумму — остатки полученного за заложенные драгоценности и все, что мне удалось заработать репетиторством в последний год. И вылезла в окно, благо особняк был одноэтажным.
