Забрал купюры, выложив на стойку сложный ключ со множеством зазубрин и номерком «19».
Девятнадцатый номер оказался на втором этаже. При виде единственной широкой двуспальной кровати я покосилась на Растона. Но тот совершенно невозмутимо закинул на ближайшую тумбу свой рюкзак.
Промолчав, я тоже сняла свой. Потянулась, выглянула на балкон.
Шикарный, с видом на реку! Со столиком и двумя креслами.
На нём и ужинали под лёгкий плеск воды.
– Служительница в храме сказала интересную вещь, – произнесла я, заворачивая в тонкую лепёшку немного сырного паштета.
Не переставая жевать грибную запеканку, Растон глянул на меня.
– «Жрецы и жрицы никогда не спят со светлыми», – процитировала я.
– Ты спрашивала это у жрицы, Джун? – насмешливо приподнял бровь Растон.
– Нет, просто она пыталась загнать меня в круг твоих... гм... поклонниц.
– О, это было бы занятно, – с таким предвкушением проговорил белокрылый, что я едва не покраснела.
– Это же ты мне расписывал обряды со жрицами для взрослых и не наивных, – хмыкнула я. – А как до дела, так поразвлечься и не дали.
– Тёмным лишь бы с кем развлекаться, – буркнул Растон.
– Тебя это тревожит? Или заводит? – вернула ему его же шпильку.
– Всё равно не отступишься с расспросами, да?
– Не-а, – хмыкнула я. – Всё равно узнаю. Лучше сам расскажи.
– Там больше магии, чем физиологии, Джун. Есть определённое... обучение. Нет проникновения. Эта техника специально создана для того, чтобы облегчить белым... спорные моменты.
– Ага, – пробормотала я. Коснулась его руки, лежащей на столе. Заманчиво поперебирала пальцами. – Хотел казаться опытным?
– Хочешь проверить мой опыт? – он поймал мою руку.
– Не дождёшься! – не удержалась я, забирая её.
Эта игра... возбуждала. И одновременно я боялась снова услышать что-нибудь ехидно-охлаждающее.
Прикосновение, взгляд, тёплое дыхание. Улыбка на губах.
Хотелось припасть к ним, снова ощутить упругое тело. Внутри словно разряд ударил, выплёскивая горячее, обжигающее, тянущее наслаждение от одного только воспоминания.
Наваждение какое-то!
Сорваться с места, зацеловать белоснежного до беспамятства, заставить его сдаться... Какой светлый устоит перед огненной страстью темнокрылой?
Я уже слышу его учащённое сердцебиение.
Но то, как он обнимал меня крыльями... будто защищая от всего мира. Поддерживая.
Кажется, больше всего я боялась потерять вот это.
Своего защитника.
Вынырнув из эмоциональных раздумий, я обнаружила, что Растон внимательно меня рассматривает. Улыбнулась. Надеюсь, не слишком откровенно: на его шее дёрнулся кадык, а сам он вернулся к тарелке.
– Кто такая лагрес? – решившись, добавила я. Вдруг и это расскажет?
Но он лишь глянул на меня с удивлением.
– Ты не знаешь?
– А должна?
– Похоже, я о тёмных выяснил намного больше, чем ты о светлых. Не уверен, что имею желание это менять.
– Хотелось бы паритета в этом вопросе, – пробормотала я, уже понимая, что настоящий Растон, тот, кто всё сильнее привлекал меня, снова спрятался за ехидной маской.
Он наклонился ко мне, будто хотел поделиться секретом, но я не поддалась на этот раз. Смотрела едва насмешливо. И он не заставил себя ждать:
– Изучай, Джун.
– Непременно, – хмыкнула я, поднимаясь.
Всё-таки пропасть меж нами в две слишком различные расы. Которых связывает давняя, очень давняя неприязнь и соперничество. Иногда я об этом почти забываю.
Принимая душ, прокручивала про себя сегодняшний насыщенный день, начиная от пробуждения на сеновале. Думать о Сирге и его семье не хотелось. Возможно, когда-нибудь я загляну сюда, пробегусь по их – к тому моменту уже прошлому. Узнаю, как сложилась жизнь.
