Я мысленно посчитала до двадцати. Потом до ста. Это была передышка перед боем. Ирка расслабилась, считая, что выиграла. А потом я сделала бросок кобры – вцепилась в неё обеими руками и трясла до тех пор, пока не вытрясла всю нужную информацию.
В результате нашей потасовки я осталась без двух ногтей, Ирка – без клока волос.
– Идиотка! – шипела сестра, пытаясь сохранить остатки достоинства и пригладить растрёпанную причёску. – Потом не плачь и не жалуйся! И ко мне – ни ногой!
Вообще-то она у меня дома сидела, так что я как бы и не претендовала на её однокомнатную собственность.
Впрочем, мне было не до Ирки. Я даже ключи отобрать не успела – помчалась снова на вокзал, как ошпаренная. Мне предстояла дорога в столицу, поиск элитной высотки, разговор с каким-то Евгением Алексеевым…
Я понятия не имела, откуда пронырливая сестра узнала имя и адрес этого субъекта. И откуда у неё уверенность в том, что именно он отец, – тоже не знала. Я хотела забрать Машку и успокоиться.
Мне казалось, что чужой мужчина с радостью отдаст ребёнка. А ещё я молилась, чтобы он не вызвал полицию, потому что встал бы ребром вопрос с моим опекунством. Я и так прошла непростую процедуру и доказывала всем и каждому, что достойна…
А когда я увидела того, кто открыл мне дверь, сразу поняла: шансы у меня стремительно падают на отметку «ноль». Почему?.. Потому что у Евгения Алексеева – Машкины глаза. Ну, или наоборот.
– Простите! – выпалила я, пока он не захлопнул перед моим носом дверь, и толкнула его грудью, чтобы переступить порог чужой квартиры.
Ну, на нервах я жуть какая храбрая, а ради Масяни ещё и не на такие подвиги способна. Тут важен результат. О том, что я шагнула в пасть к разъярённому льву, я не думала. Да и откуда мне было знать, что мужчина с плюшевыми глазами может оказаться опасным хищником?..
8. Глава 8
– Алиса! – навстречу мне неслась Масяня, и я тут же потеряла всё своё преимущество.
– Моя хорошая! – подхватив племянницу на руки, я целовала её в обе щёки. – Я приехала за тобой. Поедем домой, – бормотала я, охваченная эйфорией и облегчением: ребёнок жив, ничего не случилось, полиция меня с собаками не ищет. Всё хорошо. Остальное как-то переживём.
– Нет! – упёрлась ладошками в мою грудь Масяня. – Я останусь с папой!
Это было сродни нокдауна – очень сильный удар. На ногах я устояла, но стояла, оглушённая и почти беспомощная. Больно, до звёзд в глазах.
– Устами младенца глаголит истина, – ударил по барабанным перепонкам мужской низкий голос. – С чего вы взяли, что ворвётесь ко мне в дом и уволочёте ребёнка?
– Ну, хотя бы потому, что я её опекун, – выпрямила я спину и посмотрела мужчине в глаза. Это оказалось не так-то просто сделать: Масяня брыкалась, а я пыталась удержать её на руках.
– А где же вы шлялись, опекунша, когда какая-то ведьма сбагрила мне Машу и смылась в неизвестном направлении?
По голосу, что сочился ядом, я поняла: просто не будет.
– Поставьте ребёнка на пол! – скомандовал он, и я невольно подчинилась.
Машка тут же умчалась куда-то, спряталась от меня. Маленькая предательница. Я возилась с ней с того дня, как она появилась на свет – помогала Полине. Я взяла на себя ответственность, когда Поля от нас ушла в мир иной. Я старалась, чтобы Масяня ни в чём не нуждалась. Год – срок маленький, конечно. Но здесь она пробыла сутки, и уже не хотела никуда уезжать. Чем, спрашивается, чужой мужчина лучше, чем я? Как, собственно, за несколько часов он заслужил безграничное доверие ребёнка, а я – нет?
