Горько и больно. И несправедливо.
– Ну, и не мешает всё же объясниться, наверное, А-ли-са! – снова этот голос, полный сарказма и яда.
Я кинула на мужчину взгляд, полный негодования и задохнулась. Выглядел он… странно. Всклокоченный, весь в муке. Стыдно, но в этот самый драматический момент я хихикнула. Евгений зыркнул на меня предупреждающе, но какой там… Разве можно удержаться?
– Не вижу ничего смешного, – произнёс он с угрозой.
– Простите, – бормотала я, – извините, – задыхалась от смеха, безуспешно пытаясь вытереть выступившие слёзы и хоть как-то остановиться. – Это нервное.
Недалеко от правды, но выглядит некрасиво – согласна.
Он молча схватил меня за руку и поволок куда-то. Я безропотно пошла за ним вслед, с ужасом думая, что не успела ни раздеться, ни разуться. У нас в доме так не принято – ходить в обуви с улицы, но этому богачу, кажется, всё равно.
– Раздевайтесь! – рявкнул мужчина.
Прозвучало двусмысленно, но испугаться я не успела.
– Блинчики! – потребовала Масяня, вынырнувшая неизвестно откуда.
Мужчина застонал в голос. Ну, да. Всё с ним понятно. И внешний вид его тоже теперь объясняется просто. Он собирался печь блины? Мило. Но, по всей видимости, дебют не удался: на кухне хаос, тесто комками. Представляю, что было бы, успей он его на сковородку вылить.
Я сняла куртку и сапоги. Тапочки мне, естественно, никто не предложил, но я и не обиделась. Я на вражеской территории, и меня здесь не ждали.
– Простите, – ещё раз извинилась по инерции, украдкой оглаживая строгую юбку. Можно подумать, мне собеседование проходить. – Нам действительно стоит объясниться. Давайте знакомиться, – выдохнула я. Надо же с чего-то начинать диалог. – Меня зовут Алиса, я – родная тётя Маши и опекун. Произошло страшное недоразумение. Та ведьма, как вы выразились, – моя сестра Ирина. Я попросила её присмотреть за Масяней. И я не шлялась, а работала – ездила в командировку. Мне жаль, что на вас всё это свалилось. Считаю, инцидент исчерпанным и ещё раз прошу прощения. Я заберу Машу, и мы уедем.
– Постойте, постойте, – остановил мою пламенную речь мужчина. – Вы серьёзно считаете, что можете врываться в моё личное пространство, заявлять, что Маша – моя дочь, а потом – простите-извините – и на этом инцидент исчерпан? Вы за кого меня принимаете? Я, между прочим, с невестой поругался.
– Я всё понимаю. Мне искренне жаль, что доставили вам неудобства, – лепетала я, силясь понять, что ему нужно. Я извинилась. Деньги ему, что ли, предложить? Так сказать, в качестве моральной компенсации?
– Вы чего-то не понимаете, – проникновенно посмотрел он мне в глаза, и на губах у него расцвела нехорошая улыбка. – Нельзя ворваться, сделать громкое заявление, а потом – в кусты. За всё нужно отвечать.
– Я к вам не врывалась, – попыталась оттявкаться я.
– Да что вы? – ещё наглее ухмыльнулся этот тип.
– Ну, в том смысле, – начала оправдываться я, понимая, что в чём-то он прав: я всё же да, ворвалась без приглашения, – что произошло недоразумение. И в этом нет моей вины. Предлагаю закончить дискуссию. Мы уедем, вы забудете обо всём, как о кошмарном сне, помиритесь с невестой, и каждый будет жить своей жизнью, как и раньше.
– Вы чудовище, Алиса. Вы предлагаете лоботомию – забыть, что у меня есть дочь? Как вы себе это представляете?
– Ну, вы же столько лет жили и не тужили? – постаралась разговаривать как можно спокойнее, но где же столько сил и выдержки взять?
