– Вуки мыть! – заявило дитя и само пошлёпало в ванную.
До раковины она не дотянулась, а поэтому посмотрела на меня выжидающе. Пришлось кран открыть и ребёнка на руки взять. Пока мыли руки, я взмок. От пота, естественно.
– Женя, ты так и будешь с ней возиться?! – не унималась Марина.
– Тётя плохая, – бесхитростно поведал мне ребёнок шёпотом и протянул руки, чтобы я их вытер.
– Да, буду, – ответил я Марине, как только мы закончили с вытираниями. – Голодная?
Матрёшка кивнула, и я повёл её в большую комнату, где уже стоял накрытый для романтического ужина стол.
Что едят вот такие маленькие девочки? Я представления не имел. Поэтому порезал на кусочки отбивную, положил гарнир, подвинул салат. И всё это под немигающим взором Марины, которая явно была не в себе. Я бы сказал – в ярости, если б хоть однажды видел её в таком состоянии.
Не то, чтобы мне не было дело до её состояния… Но вот это желание меня прогнуть под себя, навязать собственное мнение вызывало во мне бурю протеста. Я терпеть не мог, когда мне перечили по пустякам. Её вопли я воспринял как истерику и ничего больше. Что за манера делать из мухи слона и раздувать мыльный пузырь размером с планету? Так и лопнуть недолго.
Пока ребёнок радостно накинулся на еду, зажав ложку всей ладонью под каким-то немыслимым углом, я вспомнил о пакете, который мне впихнула Злобная Фурия.
Потрошил я его в своём кабинете. Над душой стояла Марина, что ходила за мной, как тень. Но хоть причитать перестала – и то хорошо.
Я бы, конечно, не хотел при ней смотреть, что там, но как бы наши отношения обязывали: от невесты у меня не должно быть секретов.
В пакете лежали детские вещи. Трусишки, маечки, платьице – слишком скромный набор, который, видимо, собирался не тщательно и впопыхах. Набросано абы как. Не комком, но любви и заботы в этом мизерном наборе я не увидел.
Почти на самом дне – документы. Свидетельство о рождении и фотографии.
3. Глава 3
Я сразу вспомнил эту девочку. Это было лёгкое увлечение и некоторое помешательство. Мы хорошо провели время, и я даже подумать не мог, что наши необременительные отношения привели к таким серьёзным последствиям.
– Кто она? – снова взяла повышенный тон с примесью визга Марина. – Я никогда не думала, Женя, что ты такой!
Интересно, какой – такой? Святой девственник, что жил до её появления в поясе верности и с бантиком на том самом месте?
Это был ещё не взрыв, но очень близко к тому: фитиль уже дымился и постепенно подбирался к бомбе в моей башке.
Я даже говорить не стал, что «нас» тогда ещё не было. Я хорошо помнил, когда это случилось. На тот момент мы с Мариной даже знакомы не были.
Вместо препирательств я открыл свидетельство о рождении. Мария Андреевна Селезнёва. Цифры в уме я складывал хорошо. Почти четыре года ребёнку. К слову, очень странная Матрёшка. Не ревёт, не боится. Какое-то ненормальное бесстрашие, словно она всегда здесь жила и всю жизнь меня знала.
Да, Селезнёва, точно. Ту девушку звали Полина. Память у меня хорошая. И на фотографиях мы… счастливые.
В их город я приехал, чтобы заключить взаимовыгодный контракт. К слову, мы до сих пор сотрудничаем. А Полина там работала на побегушках. Очень милая и расторопная девушка, искренняя и юная. Улыбчивая и мягкая. Удобная во всех смыслах.
Нет, я не был роковым соблазнителем. В свои двадцать девушка уже приобщилась ко взрослой жизни, и я точно помню: мы предохранялись. Но вот же: фото и свидетельство о рождении. И если посчитать, то Матрёшка вполне может быть моей дочерью.
