Она заметалась по комнате, затем решилась и направилась в сад. Ее никто не останавливал, а родной дом из-за забора, казалось, служил немым укором и напоминанием: пути назад нет и никогда не будет. Эмми шла по дорожкам. В высокой траве уже можно было увидеть первые желтые листья. Да, лето еще не закончилось, но из-за зноя листва рано начала опадать. Зато здесь переплетенные ветви деревьев дарили прохладу. В саду не было цветочных клумб. Сколько себя помнила Эмми, так было всегда. Покойная фери Уорнбери, видимо, оставалась равнодушной к цветам. Странно, но мать Кеннета Эмильена помнила куда лучше отца. Наверное, потому, что ее поразила эта молодая женщина почти сразу после того, как семья Эмми перебралась в столицу. Отец остановился, чтобы поздороваться с соседкой. Они с дочерью как раз возвращались с прогулки, а фери Уорнбери взглянула на соседей с таким презрением, что маленькой Эмильене захотелось расплакаться, а после кивнула, даже не опустившись до привычного «здравствуйте» или «доброго дня».
Зато фери Уорнбери была очень красивой. Кеннет мало на нее похож. Наверное, больше на отца, потому что матушка его казалась снежной принцессой из детской сказки. Хотя… Кеннета вполне можно принять за мальчика с ледяным сердцем. Только принцесса давно умерла, а мальчик остался. И сам напоминал… нет, не лед. Скорее уж, непроглядную тьму. Даже если бы Эмильена не знала, что ее супруг – темный маг, она догадалась бы об этом с первого взгляда. Странный и страшный человек… И вообще, человек ли?
Эмми вышла на поляну, залитую солнцем. Постояла – и вдруг поняла, что солнечный свет не для нее. Собственная жизнь теперь тоже напоминала непроглядный мрак и пустоту. И как с этим справиться, она так и не знала.
К счастью, до вечера ее никто не тревожил. Кеннет занялся своими опытами, Эмильена вернулась в дом и читала, пока не начало смеркаться. Обедала она в одиночестве. Надеялась, что и вечер встретит одна, но на этот раз супруг не стал дожидаться поздней ночи и появился около девяти часов. Эмильена услышала его шаги и отложила почти дочитанную книгу. Весь день она мысленно призывала себя смириться, но стоило Уорнбери появиться рядом, как внутри все взорвалось от неприязни. Она готова была вцепиться ему в лицо, высказать все, что думает, и только здравый смысл удерживал ее от этого.
- Добрый вечер, Эмильена, - проговорил Кеннет, останавливаясь в дверях.
Он выглядел немного усталым, но все таким же далеким и холодным.
- Добрый вечер, Кеннет, - ответила Эмми, поднимаясь навстречу. Разговаривать, глядя на него снизу вверх, было неудобно. – Как прошел ваш день?
- Результативно, - спокойно сказал Уорнбери. – А ваш?
- Наоборот.
И закусила губу. Пусть Кеннет и оставался внешне бесстрастным, но глаза его говорили о многом. Он желал ее. Желал получить свой приз, трофей. Только вряд ли собирался прямо об этом сказать.
Кеннет между тем прошел в комнату, остановился перед Эмми – так близко, что можно было ощутить его дыхание. Эмильена почувствовала, как мучительно краснеет. Кен сделал еще один шаг, легко притронулся к ее лицу, коснулся губами губ. Она отпрянула раньше, чем поняла, что делает.
- Нет, - сказала резко.
- Вы моя жена, Эмильена, - напомнил Уорнбери. – И…
- Никаких «и»! – Плотину спокойствия внутри прорвало. – Вы что, не видите, как мне с вами плохо? Я не хочу быть с вами! И вас не хочу! Боги, да я вас ненавижу!
