Кайрон шёл первым, чувствуя, как груз перфекционизма давит на плечи. В зеркалах он видел себя – но не того, что сражался с тенями. Здесь он был безупречным: поза уверенная, лицо без морщин, взгляд лидера, за которым готовы идти в ад.
«Вот он – твой идеал, – шептали стены. – Но ты знаешь правду».
– Не обращай внимания, – Фиола шла за ним, нарочито громко стуча ботинками. – Это всё фигня.
– Легко сказать, – Кайрон остановился перед зеркалом, где его двойник командовал отрядом солдат-теней. – Он… Я… выгляжу так, будто никогда не ошибался.
– И поэтому фальшивый, – Фиола плюнула на отражение. Слюна стекала по стеклу, искажая лицо двойника в гротескную гримасу. – Идеальных не бывает.
Он хотел согласиться, но зеркала вдруг зашевелились. Безупречные Кайроны шагнули из стен, окружая их кольцом. У каждого в руках был меч, у каждого – лицо без эмоций.
«Ты должен быть нами, – сказали они в унисон. – Или исчезнуть».
– Назад! – Фиола выхватила нож, но клинок дрогнул в её руке.
Кайрон сжал кулаки. Ударить по ним – значит признать, что они часть его. Отступить – показать слабость.
– Я… не вы, – прорычал он, чувствуя, как красный камень на шее наполняется жаром. – Я ошибаюсь. И это нормально.
Двойники засмеялись.
«Нормально? – один из них подошёл вплотную. – Ты проиграл отцу, когда не стал чемпионом. Ты проиграл матери, когда она уходила. Ты проиграешь и им…»
Фиола внезапно вскинула руку и ударила ножом не по двойнику, а по зеркалу за ним. Хрусталь треснул, и все отражения взвыли, рассыпаясь в пыль.
– Хватит самокопания! – она толкнула Кайрона вперёд. – Ты не обязан быть идеальным. Просто будь… живым.
Они побежали, лабиринт сжимаясь вокруг. Симметрия стала удушающей: каждые десять шагов – одинаковые развилки, одинаковые зеркала, одинаковые ловушки.
– Здесь нет выхода, – Кайрон прислонился к стене, но она отодвинулась, заманивая глубже. – Мы ходим по кругу.
Фиола молчала. Её взгляд упал на собственное отражение – не бунтарку в фиолетовой косухе, а девочку лет семи в рваном платье, сидящую на пороге пустого дома.
– Фиола? – Кайрон коснулся её плеча.
– Всё нормально, – она резко отвернулась, но он успел заметить дрожь в уголках губ. – Просто… ещё одна иллюзия.
– Нет, – он повернул её лицом к зеркалу. – Это ты.
Девочка в зеркале подняла голову. На коленях она сжимала куклу с оторванной головой.
«Мама ушла и не вернулась».
– Выключи! – Фиола ударила кулаком по стеклу, но оно не разбилось.
«Она бросила тебя. Как и все бросят».
– Заткнись…
«Кайрон предаст. Как и он».
Кайрон схватил камень с шеи и швырнул в зеркало. Хрусталь взорвался, осыпав их осколками-воспоминаниями:
Маленькая Фиола стучит кулаком в запертую дверь. «Мама! Я буду хорошей!»
Женщина в пальто с чемоданом садится в такси, не оборачиваясь.
– Почему ты показала мне это? – Кайрон выдохнул.
– Потому что ты… – Фиола сжала рукав его куртки, слонявшись от его взгляда. – Ты ненавидишь слабость. А я… я ненавижу себя за то, что до сих пор жду её у двери.
Она рассмеялась – горько, сдавленно.
– Я не доверяю людям. Потому что если родная мать свалила, то остальные…
– Не свалят, – Кайрон перебил её, поворачивая к себе. – Мы здесь, потому что ты не сдалась. Ты вошла в мой кошмар, хотя могла сбежать.
Фиола замерла. Её глаза, всегда полные огня, теперь блестели иначе.
– Если ты предашь меня, я убью тебя, – прошептала она, но в голосе не было угрозы. Только просьба.
