Он жестом фокусника вытащил из внутреннего кармана куртки увесистый жетон и продемонстрировал нам с Лехой:
— Отец договорился, до отъезда выдали. У него связи там.
Само собой, у Константина Чернорецкого там связи, у него везде связи, мать его. Какой смысл быть потомком одного из первых магистров и не иметь влияния на Магический Совет.
Жетон, дающий право владеть и управлять пегасом, походил на огромный ассигваль, тоже золотой, правда, вместо номинала на реверсе отливали силуэт крылатой лошади. У отца и мамы были такие же, правда мама своим почти не пользовалась, предпочитала порт-артефакты.
— Логинова на тебя пялится, — голосом метеоролога сообщил Псарю Леха. Он полностью оправдывал свою фамилию, и мы с детства звали его Прогноз Погодин, или короче — Прогноз.
— Собственный пегас прибавляет херу пару сантиметров длины, дружище, — я хлопнул Гордея по плечу и протянул сигареты.
Он поржал и сделал вид, что не замечает Наташку. Хотя ее губы сложно было не заметить. Я старался держаться от нее подальше; опасался, что они лопнут и зальют все вокруг кровищей, гноем и сукровицей.
Псарь был самым старшим на курсе, потому что родился третьего сентября. Его отец состоял в Попечительском совете академии, владел внушительным счетом в Калитаре, магическом банке, и любой свой монолог заканчивал девизом рода Чернорецких: «Магии предан».
Не удивлюсь, если они с миссис Чернорецкой специально высчитывали, когда надо потрахаться, чтобы ребенок родился первого сентября. Промахнулись на пару дней всего. Это не может быть совпадением.
Константин Николаевич подарил сыну целую псарню в день его восемнадцатилетия, так что прозвище свое Гордей обрел в самую первую неделю нашего знакомства. Мы только поступили в Виридар, и отец в тот год еще возлагал на него нешуточные надежды.
Быстрее свою кличку получил только Харя. Он уже тогда был бледный и прыщавый. И волосы не стриг, чтобы рожу свою прыщавую прикрывать.
Сел он где-то на Урале. Мы вышли в тамбур, чтобы поглазеть, и я бы его даже не заметил, такой он был урод, но с ним была девчонка. Красивая — обосраться. Я таких раньше не видел. Она звала его Захар, а я сказал, что ему больше пойдет Харя.
— Хьюстон у кого из предков, кто-нибудь в курсе? — я затянулся и посмотрел на парней. Ромчик никогда не опаздывал, так что его отсутствие на вокзале за пятнадцать минут до отправления могло означать только одно: его нет в городе.
— У матери, подхватим его в Нижнем, — отозвался Псарь и, сбросив куртку, потянулся.
Девки потекли. Пятикурсницы подошли ближе, прикинувшись, будто ищут свободный от перваков клочок Оплота.
Я уже второй год возглавлял факультетскую команду по крылатлону и все равно отставал от Гордея по количеству забитых голов. Ну, вы поняли, о чем я. И это я еще не подсчитывал девок, которых он успел оформить летом.
— Твой? — кивнув на пегаса, спросила Селена.
Сиськи что надо. И ноги. И пятый курс.
— Ага, — небрежно отозвался Псарь, отбрасывая волосы со лба. — Даже жаль, что до лета будет скучать в стойле.
— Можно будет сбежать на выходные, — пропела она, явно намекая, что ей не терпится потрахаться в какой-нибудь роще, куда их занесет Ворон.
Подружка Селены улыбалась мне, а я пытался вспомнить, как ее зовут. Арина, кажется. Хотела засосать меня после финала в прошлом году. Мы тогда буквально размазали Флавальех по полю. Впрочем, и на Флавальехе, и на Виредалисе учились одни неудачники.
