Читать онлайн Настя Эр - Отвали, любовь моя

Какой-то урод опять стучал по батарее. В полшестого утра.

Башка и без этих звуков болела, хотя Воронов вчера утверждал, что вино хорошее, из магазина, а не из ларька. Ну, оно было вкусное, не поспоришь, а вот фильм, который мы смотрели по телеку — дерьмо полное.

Я нашла шмотки в темноте, чтобы не разбудить братьев, и оделась уже за дверью.

На кухне сидел папаша и доедал кусок хлеба, кое-как смазанный маргарином. Пришел с ночной минут десять назад. Он всегда первые полчаса пялился в одну точку и жевал свой сраный бутерброд.

— Давай чай тебе сделаю.

— Лучше б ты мне прибавку сделала, — мигом включился папаша. Как лампочка.

— Деньги и еду сделать нельзя, я тебе тридцать раз говорила. — Я чиркнула спичкой, чтобы зажечь плиту.

— Да нет, Марья, — досадливо поморщился он, будто я в очередной раз сказала очередной его шалаве, что она похожа на шалаву. Отец всегда звал меня так, не Маша, не Мария, а Марья. Или Марька. — Деньги мне на работе выдадут, но нужная цифра в табеле сама собой не появится, доча.

— А тетки, которые в кассе сидят, не зададутся вопросом, с чего это ты вдруг стал получать больше начальника? Это мошенничество, ты знаешь?

Я не собиралась выполнять его по-детски наивную просьбу, но было интересно, серьезно он это предлагает или так, мечты вслух.

«Вера в чудо должна быть умеренной», — всегда говорил Мишка, обшаривая карманы зимней куртки в поисках завалявшихся там денег. Он был самым старшим из нас и уже несколько лет жил в общаге при заводе. Зато подрос Матвей, так что в комнате оставалось все так же тесно.

— Не поможешь, значит? — без особой надежды прищурился отец. Он периодически просил меня о чем-то таком, но быстро забывал, что уже спрашивал.

— Мне нельзя колдовать, если это вызовет недоумение инквизов и может грозить началом расследования. В Магическом Совете об этом мгновенно узнают, а я не собираюсь возвращаться в наше сраное ПТУ после того, как меня исключат из Виридара.

— Не жили богато, нефиг начинать, — заржал Макс, появляясь в дверях кухни и хватая из коробки конфету.

— Конфеты откуда? — опомнился папаша. До этого он ненадолго притих, пока укладывал в голове, что халявной прибавки ему не видать. — Опять стащила?

— Сашка Воронов подарил. Проследи, чтобы мелким поровну досталось, понял? А ты, — я повернулась к Максу, — не сожри все разом.

— Мне сегодня соплячку какую-то с колокольчиком на линейке таскать, надо подкрепиться. — Рожа у него была что надо, и рост под два метра, неудивительно, что именно ему поручили эту фигню с первоклашкой, несмотря на трояки в аттестате за девятый класс. Да и то, я уверена, что он трахнул училку алгебры, чтобы избежать «неуда».

— С какой стати Воронов тебе конфеты носит? — буркнул папаша, помотав башкой, когда я протянула ему коробку.

— Ясное дело, с какой, — заржал Макс и подергал бедрами взад-вперед, изображая еблю. — Сосать наша Марька научилась.

Я показала ему фак. Просила же звать меня Челси. Меня все так звали в школе и зовут в Виридаре. Челси. У нас на курсе тридцать четыре человека, и из них трое Маш.

— Ты где вчера шаталась? С ним?

Сашку папаша знал, тот раньше жил в соседнем доме и ходил в восьмой класс, когда я заканчивала пятый. А потом они свалили отсюда. Квартиру купили, нормальную, не эту.

— У меня вчера день рождения был, вообще-то. Забыл?

Отец сразу сдулся.

— Забыл, доча.

— Вот и не спрашивай, где я шаталась и у кого сосала.

Короче, по губам я все же получила. Папаша ушел в комнату отсыпаться, Макс уселся за стол и начал запихивать в себя остатки каши, не разогревая, а потом нарисовался Матвей и с надеждой поглядел на стол.

— Маф, дай пожвать.

Пришлось отломить от своего бутерброда кусок и отдать беззубому брату.

Он сегодня первый раз пойдет в школу. Может, через десять лет ему повезет так же, как мне когда-то. За Мишкой никакие тетки из Департамента Образования не приходили. Да и Макс был самым обычным. Смазливым, но в остальном обычным. Во всяком случае, он не умел опрокидывать на придурочную Людку Корельскую горячий суп в столовке — находясь при этом в нескольких метрах от нее.

После смерти матери папаша начал таскать домой каких-то баб. Нас тут и так было шестеро, и бабы ну никак не вмещались, поэтому утром он их выпроваживал. Я раньше удивлялась, почему они вообще с ним идут, а когда подросла, мне Мишка растолковал, что батя наш в молодости был красивый как черт, и сейчас тоже вполне ничего.

«Думаешь, откуда мы все такие взялись? — он как раз стоял в ванной полуголый и брился. — Хоть что-то большое должно мне было от него достаться, пусть не наследство, но…» — Мишка указал взглядом на свой хер, я обозвала его извратом, но признала, что он, наверное, прав.

Сумасшедшая соседка из пятьдесят первой квартиры обходила нас стороной и орала на всех углах, что мы все порочные, даже Мотя, отродья дьявола, и что нас надо побыстрее выселить, иначе всю нашу девятиэтажку постигнет страшная кара.

Отец устало махал на нее рукой, а Макс как-то предположил, что у него с этой соседкой в молодости что-то было.

Воронов говорит, что я красивая. Ну, не Елизарова, конечно, это я и сама понимаю. Ту-то вообще непонятно чем делали, раз она такая получилась. Не похоже, что обычным членом. Родителей ее я видела только на фотке, а сестра у нее страшная, с лошадиными зубами и жидкими волосами.

У Елизаровой и шмотки получше моих. Отец у нее юрист, а мать то ли хореограф, то ли художественный руководитель, но внешне они… обычные. Может, ее им подкинули?

— Так, давай собирайся, — я услышала, как Макс подгоняет Матвея, — чего там тебе надо, рюкзак и сменку? — Он вышел в коридор и принялся копаться в куче вещей, сваленных в кучу в июне и забытых до сегодняшнего дня. — Тебе батя покупал тетрадки какие-то?

— Я покупала! — крикнула я. — И свои старые еще нашла, сойдут, чистые же, валяются просто так.

— А у вас там типа не нужен весь этот хлам?

Я залпом допила чай, ополоснула кружку и, проходя мимо братьев по коридору, чтобы взять чемодан и клетку с голубем Карлом, просюсюкала:

— Нет, мы просто машем чародейскими палочками — и все получается.

Придурок, вечно подъебывает меня.

Юстина звереет, стоит явиться на семинар не подготовленной, а на истории рука устает от писанины, но не объяснять же это братцу.

Два года назад очередная баба, которую отец привел, заявила, что она не трахаться пришла, а предложить его дочери обучение в особенной академии.

Папаша заявил, что я уже поступила в местное училище, что образование у нас в стране, вообще-то, бесплатное, и он не будет платить частным лавочкам, чтобы из меня там сделали шлюху. Откуда он взял про шлюху, понятия не имею. Чтобы стать шлюхой, не обязательно учиться в специальном универе, глубокомысленно изрек тогда Славка, за что получил от отца подзатыльник.

Девка вежливо улыбнулась, вытащила из кармана палочку, похожую на дирижерскую, взмахнула ею, достав прямо из воздуха стул, и уселась на него. Ногу на ногу закинула и посоветовала все же выслушать ее.

Папаша внимательно оглядел стул, которого пять минут назад тут не было, и кивнул.

Девка представилась Констанцией и сказала, что в Сибири есть место под названием Виридарские Высоты, и что она там преподает. Там, в горах, находится академия Виридар, где обучают молодых людей, обладающих магическими способностями. Большинство студентов — потомки древних магических родов, до восемнадцати лет они ходят в небольшие школы, разбросанные по всей стране и чаще всего замаскированные под церквушки. Среди обычных людей волшебники встречаются нечасто, но их таланты тоже требуют огранки.

«Не слышал об этом Виридаре никогда», — насторожился отец.

«Инквизы о нем не знают, это вопрос безопасности, — снисходительно ответила та и пояснила, поймав недоуменный взгляд: — Мы зовем так тех, кто не владеет магией. Инквизы. Потомки инквизиторов, если так будет понятнее».

«А себя как зовете?» — хмуро уточнил он.

«Магистры, — усмехнулась Констанция, пожав плечами, как будто это было очевидно. — Потомки магов».

«Как ты нас нашла вообще?»

«Мы же волшебники, Сереженька», — она легко рассмеялась. Непривычно было слышать, как кто-то называет папашу «Сереженька». Впрочем, он же собирался ее трахнуть, ничего удивительного. — Подумайте, время есть. Маша должна была замечать за собой некие… особенности, — Констанция загадочно поглядела на меня. — Это в любом случае лучше, чем училище. Наш мир куда интереснее и… многограннее. Если решитесь, вот инструкция, как найти Оплот, — она взмахнула палочкой, в воздухе закрутилась тонкая брошюрка и шлепнулась на стол. — А если нет… все равно никто не поверит, что наш разговор имел место быть. — Она взялась за ручку двери, но все же соизволила обернуться и пояснить: — Оплот — это на Комсомольской площади. Место, откуда отбывает поезд в Виридар».

Оплот быстро наполнялся людьми.

Я махнул родителям на прощание, подождал, пока они, коснувшись магистерских колец, переместятся домой, и осмотрелся. Кольцо, один из видов порт-артефактов, позволяющих преодолевать огромные расстояния за доли секунды, выдавались только на пятом курсе. А у нас сегодня третий начинался. Скорее бы. Хотя папа утверждал, что торопить события не стоит, и после получения диплома мы все дружно начнем тосковать по Виридарским Высотам, по усадьбе Виридар, по факультетским общежитиям и по играм в крылатлон. Наверное. Летом я всегда скучаю, если нам с парнями не удается встретиться. Но по эльфам скучать точно не буду.

В Виридаре четыре факультета: Рубербосх, Каэрмунк, Флавальех и Виредалис. Рубербосх самый крутой, и потому там учимся мы с парнями. Наш факультет основали колдуны-драконы. Они обращались по своему желанию, но с течением времени этот навык терялся, в каждом новом поколении истинных драконов становилось все меньше, и сейчас превращаться умеют единицы.

Хмурые инквизы сновали мимо, даже не подозревая, что в паре шагов от них находится целая толпа студентов. Для них Оплот был вечно строящимся зданием посреди Комсомольской площади.

Они с нетерпением ждали открытия: в прошлом веке кабака, в тридцатых — станции метро, а сейчас — торгового центра. Каждый год мы слушали бурчание прохожих, типа «когда уже этот ремонт закончится, ни пройти ни проехать, обещали еще два года назад» и бла-бла-бла. Дата окончания строительства на предупредительной табличке постоянно менялась, но инквизы, увлеченные своими делами, быстро забывали, какая была до этого.

Я высмотрел в толпе Леху и кое-как протолкался к нему через кучу новеньких. Пока я искал сигареты в кармане, послышалось характерное «вшу-ух», бледное солнце на мгновение погасло, заслоненное огромное крыльями, кто-то восторженно ахнул.

Девки с пятого курса восторженно пялились, как Псарь спешивается с вороного пегаса, гладит его блестящий бок и треплется о чем-то ему на ухо.

Леха завистливо присвистнул. Громила Казанцев с выпендрежником Вербиным многозначительно переглянулись и как по команде скривились.

— Так вот кто ограбил Замоскворецкие конюшни, — заржал я.

«Замоскворечье» считалось самым крутым заводчиком пегасов. Большинство магов могли только мечтать о таком жеребце. Мой тоже был оттуда.

Гордей расхохотался в ответ, подскочил ко мне, мы обнялись, и я почуял мощный шлепок по спине.