Что ей так приспичило меня раздеть? Ладно…
Я стянула с себя купальник и бросила ей. Она отжала мокрую ткань и, прихватив полотенце, кивнула мне:
– Ну, давай, поплавай ещё!
– Я больше не хочу.
– Тогда ладно, выходи!
Я выбралась на берег, прикрываясь руками. Становилось прохладно. Я огляделась по сторонам и спряталась за куцый кустик. Оля протянула мне полотенце. Сама она уже была в халате, застёгнутом на все пуговицы. Я повернулась к ней спиной, чувствуя себя неуютно.
Оля хмыкнула:
– Почему ты не решилась? Всё ещё трусишь?
– Я не знаю…
Я энергично растиралась полотенцем, которое уже стало влажным. И вдруг поняла, что мне… хорошо. Я не боялась, что кто-то может застать меня врасплох. Не боялась быть открытой.
– Можно я ноги вытру, чтобы обуться? Потом сполосну полотенце.
– Можно.
Оля бросила мне босоножки. Я вытерла ступни, встала на обувь, свернула полотенце и протянула ей. Наклонилась, застёгивая ремешки, и…
Внутри что-то дрогнуло. Смутное желание.
Я не могла его чётко сформулировать, но оно было настойчивым и… волнующим. Мне хотелось, чтобы все вокруг исчезли. Чтобы меня оставили одну, совершенно голую, здесь, на берегу. Мне совсем не хотелось одеваться. Я тянула время.
Возможно, это было слишком нарочито, но Оля, кажется, не заметила. Или… заметила и просто решила поиграть со мной. Она тихо бесшумно отошла от меня. И уже увеличивая между нами расстояние, я услышала её сдавленный смешок.
Я не испугалась. Наоборот даже внутренне обрадовалась. Ещё не оборачиваясь, я отчётливо понимала, что сейчас происходит. Единственное, чего я не понимала – что происходит со мной. Почему мне так… весело?
Теперь я боялась только двух вещей: чтобы Оля не споткнулась, не упала, но ещё сильнее – чтобы она не передумала, чтобы не остановилась на полпути, не решила, что её шутка слишком глупая.
Пускай играет. Я обернулась, может, чуть раньше, чем следовало. Оля была ещё не так далеко, и я могла догнать её в два счёта.
– Что ты творишь?
Пусть наш диалог будет глупым, бессмысленным – лишь бы он длился дольше. Лишь бы у неё было время уйти подальше.
– Догоняй, скромница!
– Вернись, я всё прощу!
– И не подумаю!
– Я останусь тут, пока ты не вернёшься.
– Завтра утром, может быть!
– Не дури. Брось хотя бы там!
Теперь мне нужно догонять её. Бежать.
Я больше не стеснялась.
Не пыталась прикрыться.
Просто пошла за ней, медленно.
Оля хохотала, убегая всё дальше, но на подъёме замедлилась – запыхалась.
– Голышонок, догоняй!
– Не дури, пузатая! И не свались!
Сначала медленно, потом всё быстрее – я летела.
Я парила, как птица, ощущая каждым перышком поток воздуха. Мне казалось, что я растворяюсь в этом движении, в этой свободе, в этом лёгком сумасшествии.
Волна адреналина захлестнула меня, смыла всё лишнее. Исчезли тревоги, исчезла тяжесть неизбежных дел. Осталось только чистое ощущение освобождения.
Такое со мной не случалось… да, наверное, никогда.
Я почти догнала Олю и сбавила темп – она пятясь назад, смеялась, но я боялась, что она оступится. Схватить её за руку? Нет, лучше обогнать, преградить путь.
Я бросилась вперёд. Она смеялась. Я тоже. Может, от нервов. Может, от восторга.
Но внутри всё пылало. Это было… возбуждающе.
И ещё страшно. Страшно, что Оля заметит мою эйфорию, догадается, что со мной происходит.
– Ты что, совсем ополоумела, дорогая? – захохотала она.
И, будто спохватившись, подбросила мне мой сарафан.
