– А что такого? – сказал Яннис.
Ответ Янниса заставил всех призадуматься. А Антонис с решительностью мальчугана высказал:
– Стамос говорит, что евреи распяли Христа!
– Кто такой Стамос? – спросил Яннис.
– Наш двоюродный брат из Александрии. Это правда?
– Конечно, правда, – ответил Яннис.
– Как же ты с ними играешь?
– Да не играю я с Максом, и не дружу с ним. Он младше меня и учится в другом классе. Но другие дети с ним играют.
– Христиане?
– Да.
– И не боятся? – спросила Пулудья.
– А чего им бояться?
Пулудья потеряла дар речи. Каждый ответ Янниса казался ей неоспоримой истиной, утверждением, не допускающим возражений. Этот Яннис, казалось, знал все!
Александра тоже была потрясена. Но как старшая, осмелилась возразить:
– Но Стамос говорит, что, если показать еврею крест, он упадет замертво! Потому что у них внутри сидит черт, и когда черт видит крест, он лопается!
Яннис посмотрел на нее и сказал:
– Что за вздор!
– Да! – настаивала Александра. – Мы тоже знали одних девочек, евреек, они приходили играть в тот же сад, что и мы, и Стамос сказал нам попробовать и посмотреть, что будет. Мы взяли мой крестильный крестик…
Александра потянулась к воротнику платья и вытащила золотой крестик на тонкой цепочке.
– Вот этот крестик! Мы очень боялись. А Стамос сказал: «Дай мне сюда крест!» И когда увидел евреек, он поднял крест…
– И они упали замертво? – спросил Яннис.
Александра напрягла память.
– Нет! – призналась она. – Они просто ушли. Но Стамос сказал, что они как следует не посмотрели на крест и поэтому не лопнули…
– Что за вздор! – снова сказал Яннис. Стамос, осмелюсь сказать, на них просто запал!
– Ты нам не веришь, Яннис? – потрясенно спросила Пулудья.
– Нет! – ответил Яннис.
– И все же это правда! – заверила его Александра. – Да, попроси Антониса рассказать, что говорил Стамос.
Но Антонис не хотел рассказывать, что говорил Стамос. Не годилось ему перед парнем признавать правоту девчонки. Тут либо Стамос «нес вздор», как сказал Яннис, либо сам Яннис был Фомой Неверующим, что тоже плохо. Тогда он повернулся к Александру и велел ему:
– Поднимись наверх и принеси мне мой волчок!
– Не пойду! – сказал Александр, увлеченно следивший за приключениями креста, дьявола и евреев.
– Иди! – повторил Антонис. – Он плохо крутится! Я хочу показать его Яннису!
– Я потом схожу! – ответил Александр.
– Если ты не пойдешь, знаешь, что будет? Я расскажу Яннису про твои слова офицеру!
Александр вскочил.
– Нет! – воскликнул он.
Яннис обернулся.
– Что? Какому офицеру? – добродушно спросил он.
– Не говори! – тревожно выкрикнул Александр. – Принесу тебе твой волчок!
Как молния он исчез за дверями и помчался вверх по лестнице.
На веранде воцарилась тишина. Яннис посматривал на кузин, а те смотрели на море, чтобы скрыть смущение, снова охватившее их от воспоминания о случае с офицером.
Один Антонис, засунув руки в карманы брюк и высоко подняв голову, прохаживался туда-сюда, пиная стулья и стол, без тени смущения и беспокойства. Он владел ситуацией и ему было решать говорить или не говорить, опозорить семью в глазах Янниса или поднять ее престиж.
Мимо прошел булочник с криком:
– Свежие крендели, только испекли!
Яннис спустился, выбрал крендель, достал из кармана горстку предметов, среди которых были два шарика, складной ножик, три или четыре монетки, обрывок цепи и пятачок. Он взял пятачок, отдал булочнику и, задрав нос к небу, стал медленно подниматься обратно.
