– Он дал ей шанс.
– Разумеется. И что, девушки, думаете, он ошибся?
Женщины одновременно пожали плечами.
– Теперь это не важно, – сказала одна из них. – Мы тут, и тут это тут, а там это там.
– Пусть будет так и да будет так, – сказал Крупп, вздыхая и поднимаясь. – Удивительнейший диалог. Крупп благодарит вас и собирается уходить.
– Хорошо. Спасибо за пирожки.
– Круппу было приятно принести их. Доброй ночи, милые.
Он неторопливо направился назад к повозкам с провизией.
Когда он исчез во мраке, обе женщины некоторое время молчали, занятые слизыванием сиропа с пальцев.
Потом одна вздохнула. Другая повторила.
– Ну что?
– Довольно легко.
– Думаешь?
– Конечно. Он пришёл, предполагал обнаружить тут две головы с мозгами, а нашёл едва ли на одну.
– И всё одно болтали много.
– Это нормально для дурочек, крошка. Иначе он бы что-то заподозрил.
– Как думаешь, о чём они говорят с Рваной Снастью?
– Видать, о старухе.
– И мне так кажется.
– Что-то они задумали.
– Я так и знала.
– И Рваная Снасть во главе.
– Это точно.
– Меня устраивает.
– И меня. Знаешь, без веток с листьями пирожки какие-то не такие.
– Странно, и я о том же подумала только что…
Крупп приблизился к другому костру внутри форта на колёсах. Двое мужчин, ютившихся у него, подняли головы, глядя на новоприбывшего.
– Что у тебя с руками? – спросил Мурильо.
– Всё, к чему прикасается Крупп, липнет к нему, друг.
– Ну, – пророкотал Колл, – это мы уже много лет как знаем.
– И что с этим проклятым мулом? – спросил Мурильо.
– По правде говоря, зверь преследует меня, но не обращайте внимания. У Круппа только что состоялась интересная беседа с двумя солдатами. И он рад сообщить, что девушка Серебряная Лиса на самом деле в хороших руках.
– Липких, как твои?
– Теперь да, дорогой Мурильо, теперь да.
– Это, конечно, хорошо, – сказал Колл, – но чем нам поможет? В той повозке спит старая женщина, чьё разбитое сердце – самая малая её боль, хоть и она способна сломить даже сильнейшего мужчину, не говоря уж о хрупкой старухе.
– Крупп рад сообщить вам, что разрабатываются меры всеохватного милосердия. Кратковременные явления скоро уйдут.
– Тогда почему бы не сказать это ей? – прорычал Колл, кивая в сторону повозки Мхиби.
– Увы, но она не готова к такой правде. Это путешествие духа. Она должна сама встать на путь. Крупп и Серебряная Лиса могут лишь немногое, вопреки нашему видимому всемогуществу.
– Всемогуществу, значит? – Колл покачал головой. – Вчера я бы посмеялся над этим заявлением. Я слышал о твоей стычке с Каладаном Брудом. Мне интересно, как именно тебе удалось сделать это, проклятая жаба?
Крупп приподнял одну бровь.
– Дражайший собутыльник Колл! Полное отсутствие в тебе веры губит хрупкого Круппа с головы до пальцев ног, которые поджимаются от тоски!
– Худа ради, не показывай нам, – воскликнул Мурильо. – Ты носишь эти сапоги столько, сколько я тебя знаю, Крупп. Сама Полиэль побоится того, что обитает у тебя между пальцами.
– И не напрасно! Отвечу Коллу кратко и точно – Крупп уверяет, что злоба, нет, ярость, не способна повредить такому, как он, тому, для кого мир, – это жемчужина, заточённая в пределах слизистых границ. Ух, если подумать повторно, картина не такая уж и приятная… а если в третий раз, так и вовсе отвратительно-ужасная. Крупп попробует ещё раз! Для того, кому весь мир – мечта, переполненная цветами и чудесами, которые невозможно вообразить, где даже само время утратило значение… к слову о времени, уже ведь очень поздно, да? Сон манит потоком спокойного пресуществления, которое превращает забвение в награду и омоложение – и одного этого чуда достаточно для каждого из нас, чтобы закончить сию постылую ночь! – Крупп вскинул руки, махнул ими в последний раз и ушёл. Спустя какое-то время мул побрёл по его следам.
