– Ага, мы тебя видали. Болтал с ней. Она – наша чародейка, это точно. Сразу видно тех, кто знал её.
– Необычайно бессвязный диалог. Крупп в восторге…
– Мы получим пирожки с сиропом или как?
– Естественно, хотя отблески клинка ещё слепят щедрого Круппа.
– Чувства юмора у тебя нет, да? Садись, если духу хватит.
Даруджиец улыбнулся и шагнул вперёд.
– Натилогские чёрные пирожки, дорогие мои.
– Мы узнали. Моттские ополченцы как-то бросались в нас ими, когда у них кончились стрелы.
– Джейбару один прямо в рожу попал, помнишь?
– А потом он споткнулся и упал, а когда встал, был похож на лесной мох с глазами.
– Ужасающий сироп – смертельное оружие, – согласился Крупп, снова протягивая солдатам лакомство.
Женщины приняли пирожки.
– Мужественная задача – защита девы-рхиви.
– Она не рхиви. Она Рваная Снасть. Меха и шкуры – это всё показуха.
– Так вы говорили с ней?
– Не особо, да нам и не нужно. А пирожки-то вкусней без веток и листьев, верно?
Крупп моргнул и медленно кивнул.
– Без сомнения. Огромная ответственность быть глазами вашего командира, приглядывающими за девой.
Женщины прекратили жевать и переглянулись, затем одна из них проглотила еду и сказала:
– Чьими? Дуджека?
– Если мы его глаза, то он слеп как крот.
– Ох, Крупп, конечно же, говорил про Скворца.
– Скворец не слепой, ему не нужны наши глаза вместо собственных.
– И тем не менее, – улыбнулся даруджиец, – он наверняка весьма утешен вашим самоназначением на сей пост и вашими докладами. Если бы Крупп был Скворцом, он – был бы.
– Был бы – что?
– Что? Утешен, разумеется.
Обе женщины хмыкнули. Потом одна фыркнула и сказала:
– Вот это смешно. Если бы ты был Скворцом. Ха.
– Фигура речи…
– Нет такой вещи, толстячок. Ты пытаешься идти по следам Скворца? Пытаешься смотреть его глазами? Ха.
– Скажи, – согласилась другая женщина. – Ха.
– Ты так и сделала, – заметил Крупп.
– Сделала что?
– Сказала.
– Верно. Скворец должен был стать императором, когда старого свергли. Не Ласиин. Но она знала, кто был её соперником, не так ли? Поэтому она его разжаловала, превратила в, Худ его бери, сержанта и отправила прочь, далеко-далеко.
– Амбициозный человек сей Скворец.
– Вообще нет, даруджиец. И в этом вся суть. Он стал бы отличным императором, как по мне. Нежелание браться за работу – лучший признак.
– Любопытная мысль, дорогая.
– Не, точно не я.
– Прости, что не ты?
– Не любопытная. Слушай, Малазанская империя была бы совсем другой, если бы Скворец сел на трон много лет назад. Если бы он сделал то, чего мы все от него ждали, схватил Ласиин за шиворот и вышвырнул из башенного окна.
– Он был способен на столь выдающийся шаг?
Обе женщины выглядели обескураженными. Одна повернулась ко второй.
– А какой у него шаг? Вроде широкий.
Вторая покачала головой.
– Ну, может, и выдающийся. Почему нет?
– А сколько там шагать до башенного окна?
– Может, нужно было шагнуть как следует, кто его знает.
– Ты права, подруга.
– Кхм, – перебил их Крупп. – Выдающийся шаг, милые. Это значит – поступок.
– Вот оно что.
– А, я поняла. Ты спрашиваешь, сумел бы он сделать это, если б хотел? Конечно. Не нужно становиться на пути Скворца, а если этого недостаточно – он умён.
– Тогда почему, гадает Крупп, он не сделал этого тогда?
– Потому, что он солдат, идиот. Восшествие Ласиин на трон было и так кровавым. Вся империя шаталась. Если люди начинают дружку резать да на окровавленный трон прыгать, остановиться сложно, и всё вокруг разваливается. На него мы все смотрели, так? Ждали, что он захватит трон, разберётся с Ласиин. А когда он просто отдал ей честь и сказал: «Так точно, императрица», – ну, всё просто утихомирилось.
