Пастух и Ткачиха - страница 5

– Полагаю, у моего почтенного отца больше нет для меня указаний?

Старомодное обращение прозвучало, как ответный удар. Потом он вышел, не дожидаясь ответа.

В комнате было тихо. Ми-Цзинг спала, или делала вид, что спит.

А теперь прочь, подумал Нью-Ланг и зарылся головой в подушку. Прочь из этой страны призраков.

Господин Фонтене, владелец торговой компании «Фонтене», попросил Нью-Ланга перевести деловое письмо с китайского. У него были редкие волосы и крашеные усы. Его супруга жила в Сингапуре и посещала его лишь изредка. Возможно, это бы не слишком его расстраивало, не будь в Шанхае такого удручающего дефицита белых женщин…

– Что, он требует на пять процентов больше? – сердито переспросил Фонтене. – Какой жадюга! Настоящий китаец!

– А вы, месье? Вы презираете деньги? – тихо спросил Нью-Ланг немного остекленевшим голосом.

– Задавать личные вопросы вам не полагается, mon cher, – напомнил ему начальник. – Я ничего не имею против китайцев. Есть среди них и приличные люди.

Нью-Ланг посмотрел на часы. До закрытия оставалось еще полчаса.

– Возможно, вы торопитесь? – спросил Фонтене, проследив за его взглядом. – Тогда я вас отпускаю.

– Нет-нет, – заверил Нью-Ланг, невольно тронутый подобной предупредительностью. – Но я хотел спросить, месье: сложно ли получить визу во Францию?

– Вы хотите поехать во Францию? Серьезно? И что же я буду без вас делать?

– Но, месье! Я найду себе на замену отличного работника. Не такого, как я, ведь у меня на уме масса посторонних вещей.

– Именно из-за того, что у вас на уме масса посторонних вещей, вы мне и подходите.

– Вы очень любезны. Но одна из этих вещей – Париж, ваш Париж.

– Да, Париж – это Париж, – согласился Фонтене, словно изрек удивительное откровение. – И у вас там есть связи?

– У дяди по материнской линии китайский ресторан на Монмартре.

– Хорошо, мой юный друг. Можете на меня рассчитывать. Я дам вам рекомендацию для консульства. Я дам вам три рекомендации для моих парижских партнеров по бизнесу. И я порекомендую вас своей жене, на случай если корабль сделает остановку в Сингапуре. Хорошо, что вы не белый. Иначе я бы почти волновался…

– Огромное спасибо. А теперь, если вы не против, давайте напишем письмо в Синг-Хва Ориентал.

Когда Нью-Ланг вышел из ворот после закрытия, его поджидала оборванная фигура в наброшенной на плечи крестьянской накидке из пальмовых листьев – прошел дождь.

– Ванг Бо-Ченг, – радостно воскликнул Нью-Ланг. – Хорошо, что ты ко мне зашел.

Рабочий улыбнулся.

– Ну, время у меня есть. Пока идет забастовка, мы не работаем.

Он говорил на шепелявом шанхайском диалекте.

Они пошли в Хонкью – в шесть часов начиналась вечерняя школа.

– Как дела с чтением? – поинтересовался Нью-Ланг. – Насколько я тебя знаю, ты опять достиг такого прогресса, что я хлопну от удивления по доске.

У Бо-Ченга вырвалась приглушенная «е», имевшая множество значений. На этот раз – застенчивую самозащиту в сочетании с самоуверенным оптимизмом.

– С твоими способностями, – продолжил Нью-Ланг, – ты бы уже десять раз выучил латинский алфавит. Конечно, наши иероглифы…

Бо-Ченг вытащил из кармана брошюру под названием «Восстание Тайпин».

– Что? Ты уже?

– Нет, – ухмыльнулся Бо-Ченг, сияя от радости из-за двойного смысла, – но скоро.

Нью-Ланг рассмеялся.

– Когда я приезжаю в деревню, – продолжал рабочий, – мать всегда спрашивает: «Когда ты будешь читать мне вслух книги?» То-то она, благочестивая буддистка, удивится, когда я ей наконец почитаю.