Ли Хан нашла его там через три дня. Данте сидел на коленях среди пепла, его рука сжимала обгоревшую куклу – детскую игрушку. На руке всё ещё была та перчатка, покрытая чешуёй. Вторая рука была чёрной от копоти.
–Они не знали… – пробормотала Ли Хан, но Данте её не заметил. – Ничего не знали.
Она поняла: он пытался «вызвать» Хэ Ин через боль. Свою боль, и боль невинных. Каждое разрушенное здание, каждый крик – попытка прорваться в тот мир, куда её забрали.
–Данте. – Она сделала шаг, но её голос звучал чужим, как скрежет когтей по стеклу.
Он поднял голову. Его глаза и без того горевшие алым, вспыхнули ещё сильнее:
–Ты… – Он встал, и земля под ним затрещала. – Ты украла его. Украла единственный шанс вернуть её! – прорычал он.
Удар энергии отбросил Ли Хан через всю улицу. Её тело ударилось о колодец, но боли не было – только звон в ушах и щелчки в суставах, будто кости перестраивались на лету.
–Я пыталась спасти тебя! – Солгала она, вставая. Её рукав порвался, обнажив кожу под ним – она стала зелёной, покрытой узором паутины из микроскопических зеркал.
Данте засмеялся:
–Спасти? Ты лгала мне с самого начала! – Пауза. – Хотела силу? Получи! – Прошептал он.
Данте махнул рукой, и крыша ближайшего дома рухнула, погребая под собой крик спрятавшейся внутри женщины. Ли Хан не успела среагировать – её ноги сами рванули вперёд, вытянув руки перед собой у неё возник щит.
–Перестань! Люди здесь не причём! – Она встала между женщиной и Данте, но он уже исчез, оставив после себя дымящуюся воронку.
Ли Хан вернулась в гильдейскую лабораторию под покровом ночи. Зеркала, что стояли на одном из столов, показывали искажённые версии её лица – блестела зелёная кожа с микроскопическими стёклами в порах, глаза были чёрными, словно мгла, волосы стали цвета индиго. Она разбила все зеркала, кроме одного.
В последнем зеркале она увидела её – мать. Не пленницу разлома, а учёную в белом халате, смотрящую с гордостью.
–Прости… – Прошептала Ли Хан, и образ рассыпался, сменившись правдой: её мать, запертая в зеркальной ловушке, царапала стекло окровавленными пальцами.
–Нет… – Она ударила по зеркалу, и осколки впились в ладонь, но не кровь, а чёрная смола сочилась из ран.
На следующее утро она создала маску. Не из металла или ткани – из хитина. Маска обрела форму сама: гладкая, блестящая, с кварцевыми «глазами». Когда она надела её, зеркала перестали врать. Они показывали только силу – силу, которая заставит гильдию, Данте, даже саму реальность склониться перед ней.
Её первым действием стало создание гильдии «Паутина». Последователи не спрашивали о её прошлом – их манили обещания власти. Ли Хан учила их плести сети из трещин, ловить тени и торговаться с сущностями из разломов. Но в тайне она искала одно: способ уничтожить Данте и его любовь – Хэ Ин. Месть.
Она начала слышать шёпот:
–Ты станешь моей королевой. Ты сплетёшь мир заново…
Спустя несколько лет.
Гильдия «Паутина» давно перестала быть тайной. В кварталах у моря её эмблему – паука, сплетающего восьмилучевую звезду из рун – рисовали на стенах те, кто боялся, и те, кто жаждал присоединиться. Ли Хан, теперь только «Паучиха», правила из логова в зеркальной башне, чьи стены были сплетены из осколков порталов. Здесь каждый отражённый свет дробился на тысячи лживых истин, а тени шептали ей секреты, выуженные из разломов.
Но сегодня шёпот звучал иначе.
