Аркадий это заметил и погнал зрителей прочь.
– Теперь визаж, – сказал он.
– Где ты всему этому научился?
– Ах, – легкомысленно взмахнул рукой Аркадий, – везде понемногу. В школе визажа и на курсах стилистов, у нас и даже в Италии. Алексей учебу оплатил.
– Итак, – Аркадий потер пальцы друг о друга, – приступим.
Когда Леха и Гера вернулись, Марина была готова к съемке.
– Поздравляю, – потрепал Аркадия по щеке Леха, – отличная работа. Не женщинка, – он посмотрел на Геру, сжимавшего в руках спиннинг, сложил пальцы в горсть и поднес к губам, – цветок.
– Как твоя дочь? – спросила Марина у Лехи. – Поправилась?
– Ленусик? – удивленно переспросил тот.
– Да, старшая, с больными ногами.
– Сделали операцию, – с гордостью сказал Леха. – Теперь танцует. Пишет стихи.
Он горделиво улыбнулся:
– Выпустила книжку. Мне посвятила.
– Хорошо, – сказала Марина. – Интересно было бы почитать.
– Замуж собралась, – продолжал Леха. – Парень стоящий. Чистый.
– Передавай привет и поздравления, – сказала Марина.
Она вспомнила, как распрощавшись, вышла во двор Лехиного дома, достала банку с кислотой и вылила под дерево. Лужица зашипела, задымила, ударила в нос резкой вонью. Марина отвернулась и с размаха швырнула пустую банку в стену.
Гера глядел на Марину с нескрываемым удовольствием, словно рыболов, оценивающий блесну. «Клюнет, – говорил его взгляд, – обязательно клюнет».
– Сходите в примерочную, – распорядился Леха. – У нас для съемок любой гардероб найдется.
Фотосессия продолжалась еще полтора часа. Сидя в кресле и стоя, гордо подняв подбородок и скромно потупив глаза, в легкомысленной шляпке и в темных очках.
– Принимайте, – наконец сказал Петр, выведя снимки на дисплей компьютера.
Гера лично пересмотрел все фотографии несколько раз. Наконец выбрал три.
– Я бы взяла эту, – сказала Марина, показывая еще на одну.
– Нет, – отсек Гера. – Только эти.
– В системе уже зарегистрировали, – сказал Леха, – анкету заполнили, сейчас добавим фотки, и дело сделано.
– Можно посмотреть, что вы там про меня написали? – вмешалась Марина.
– Зачем? – посмотрели на нее Гера и Леха. – Когда ответит, тогда и будешь смотреть.
– Иди домой, – сказал Гера. – Завтра в девять будь здесь. Ты теперь на Леху работаешь.
– Только без опозданий, – со смешком предупредил Леха. – Я этого не люблю.
Он повернулся к Гере:
– Ну что, в это воскресенье на озеро?
Замминистра МВД принял полковника Тарабутко в самом начале рабочего дня и сразу перешел к делу. Генерал говорил без обиняков, жестко и требовательно, каждый раз переспрашивая:
– Ты, полковник, мыслю мою догоняешь?
– Так точно, – отвечал Егор Данилович и чувствовал, как неприятно потели ладони и бухало сердце.
– О художествах твоих известно, – говорил замминистра, коротко скользнув взглядом по кожаному кейсу, который Тарабутко оставил на стуле у дверей из кабинета, – и закрывать глаза на это теперь никто не будет, другие времена.
– Так точно, – сухо сглотнул начальник ГУВД.
– Следовательно, – замминистра с усмешкой посмотрел на золотые, не успевшие потускнеть полковничьи звезды, – вопрос надо решить оперативно и желательно полюбовно.
Полковник непонимающе поднял брови.
– Не с тобой. Не трусь, – усмехнулся генерал. – Я о приятеле твоем. Портовике.
Он оторвал листок перекидного календаря, чиркнул на нем золотым «паркером», затем поднялся и вплотную подошел к Тарабутко.
– Вот, – сказал замминистра, протянув Полковнику листок с небрежно написанной шестизначной цифрой. – Последнее предложение.
