Песня Пожирателя - страница 2

– Спасибо, Арден, – я сглотнул ком в горле, ощущая, как амулет под рубахой пульсирует в такт моему учащенному сердцебиению. В Трактате такая синхронизация описывается как "резонанс проклятия" – знак того, что артефакт признал носителя своим проводником.

– Это не просто проклятие. Это… договор. И единственное спасение – в самом сердце Живого Леса.

Живой Лес, согласно древним картам Арканистов, делился на несколько зон:

Внешнее Кольцо – где дубы-архивы еще подчинялись законам природы Зона Искажений – где реальность начинала плавиться, как воск Чертополох – живая стена из колючих лоз, питающихся забытыми историями Сердце Леса – место, куда не осмеливались заходить даже самые отчаянные члены Гильдии

Ролан хрипло рассмеялся, и его смех звучал как лязг мечей: – Отлично! Еще один самоубийца с поэтичными фразами. Ты хоть знаешь, что в прошлом месяце там пропало семь групп?

Я знал. В архивах Гильдии хранились отчеты о каждой экспедиции. Последняя запись обрывалась на полуслове, а страница была забрызгана чернилами, которые до сих пор двигались, складываясь в неизвестные символы.

– Даже маги Гильдии с их кристальными шарами и защитными кругами не суются глубже Внешнего Кольца. А ты… – его взгляд скользнул по моим дрожащим рукам, где проступали чернильные вены, – ты и до первого ручья не дойдешь.

Лютня Велемира взяла диссонирующий аккорд, от которого задрожали письмена на дубах-архивах. Согласно "Песням Костяного Круга", такие звуки использовались древними бардами для общения с сущностями, живущими между строк реальности.

– Но если он прав… – бард повернулся ко мне, и в его глазах на миг отразилось что-то древнее и страшнее, чем должно быть в человеческом взгляде. Трактат называет такой взгляд "оком бездны" – признак того, что человек заглянул за край известного мира и часть того, что он там увидел, осталась с ним.

– Мы ведь тоже идем в Лес. Может, это не просто судьба? Может, это нас выбрали?

Он протянул ко мне руку, и я увидел, что его ногти испещрены микроскопическими письменами – техника "малого письма", запрещенная Гильдией после инцидента в Башне Тысячи Томов, когда один из архивариусов попытался записать целую библиотеку на собственной коже.

Живой Лес, как гласят древние хроники, возник задолго до появления первых Арканистов. Легенды говорят о Первописце – существе, которое начало записывать историю мира на коре деревьев. Постепенно письмена проникли в сами деревья, изменяя их сущность, превращая в хранилища знаний и порталы между реальностями.

Дубы-архивы были лишь видимой частью Леса. Под землей простиралась сеть корней, по которым, словно по жилам, текли живые чернила – сок самого мироздания. В особых местах, называемых "узлами письма", эти чернила выходили на поверхность, образуя озера, в которых отражались все возможные варианты реальности.

– Что скажешь, Кайлар? – голос Велемира вернул меня к настоящему. – Готов доказать, что не будешь обузой? Готов показать, что твои тени действительно что-то знают?

Я медленно протянул дрожащую руку к костру, игнорируя предостерегающий взгляд Ролана. Тени на моей ладони зашевелились, как живые, и сложились в идеальный символ "Ока Молчания" – точь-в-точь как на амулете у меня на груди.

Велемир резко оборвал мелодию. В внезапной тишине стал слышен шепот дубов-архивов – они повторяли древнее пророчество, записанное в "Книге Предвестий": "Когда Око откроется вновь, грань между словом и плотью истончится до предела".