Песня Пожирателя - страница 5

Эйрик резко захлопнул "Кодекс Утраченных Имен", и книга издала звук, похожий на стон боли.

– Ты не просто проводник, – прошептал он. – Ты… переходная форма. Как описано в пророчестве: "И придет тот, кто станет мостом между словом и плотью, несущий знак молчания и говорящий голосами забытых".

Арден внезапно вскинул лук, целясь куда-то в темноту между деревьями. Волосы на тетиве засветились ярче, предупреждая об опасности.

– Они близко, – процедил он сквозь зубы. – Охотники Гильдии. Я чувствую их метки.

Костер вспыхнул в последний раз и погас, оставив нас в темноте, нарушаемой только свечением рун на дубах-архивах. В воздухе повис запах озона – характерный признак активации защитных печатей Гильдии.

– Времени на размышления больше нет, – Велемир быстро упаковал лютню. – Решай сейчас, Кайлар. Идешь с нами или остаешься здесь, где тебя найдут и… перепишут.

"Переписывание" – эвфемизм для ритуала, которым Гильдия "исправляла" тех, кто слишком глубоко погрузился в запретные тексты. Процедура, после которой от личности человека оставалась лишь пустая оболочка.

Я сжал амулет с "Оком Молчания". Он пульсировал все сильнее, словно отсчитывая последние мгновения перед чем-то неизбежным.

– Веди, – кивнул я Велемиру, чувствуя, как тени вокруг сгущаются, готовые следовать за нами.

Конец первой главы.

Первые признаки того, что мы вошли в Зону Искажений, появились через час пути. Тропа под ногами начала меняться – земля становилась мягкой, будто состояла из спрессованных страниц. Каждый шаг оставлял след в виде случайной буквы, которая медленно проявлялась и исчезала, как чернила на влажной бумаге.

– Держитесь ближе друг к другу, – предупредил Велемир, перебирая струны в особом ритме. – Здесь пространство начинает подчиняться законам грамматики. Один неверный шаг – и вы можете оказаться в середине незаконченного предложения.

Я знал, о чем он говорит. В Трактате была целая глава, посвященная "синтаксическим аномалиям" – местам, где реальность структурировалась как текст. Люди, попавшие в такие зоны, иногда превращались в метафоры или становились частью повествования, теряя свою физическую форму.

Эйрик постоянно сверялся с "Картой Шепчущих Троп", бормоча под нос формулы стабилизации. Чернила на карте двигались, образуя новые пути и стирая старые – ландшафт Леса менялся каждую минуту, как будто кто-то постоянно переписывал его заново.

– Стойте! – вдруг резко скомандовал Арден, поднимая руку.

Перед нами воздух дрожал, как марево над раскаленными камнями. Но вместо жара там клубился холод – особый вид холода, который "Кодекс Аномалий" описывал как "дыхание пустой страницы".

В этом мареве плавали обрывки текста – фрагменты историй, потерянные фразы, забытые имена. Они складывались в постоянно меняющиеся узоры, как снежинки в метели.

– Текстовый шторм, – прошептал Эйрик, его глаза-руны расширились от ужаса. – Мы должны найти укрытие. Немедленно.

Текстовый шторм приближался с неумолимостью опускающейся точки в конце предложения. В воздухе закружились первые "снежинки" – буквы древних алфавитов, способные прожечь плоть не хуже кислоты. Согласно "Хроникам Бедствий", целые экспедиции погибали в таких штормах, превращаясь в бессмысленные наборы символов.

– Там! – Ролан указал мечом на массивный дуб-архив, чья кора была испещрена защитными рунами. – Это якорный дуб, он выдержит шторм!