Хотел, раз не сейчас, то в ином мире,
Создать портрет их навсегда.
А что мешало, выставить, как в тире,
И расстрелять, – исчезнет всё тогда.
Такой, немного неуверенный исход,
Как будто сил и смелости чуть-чуть.
Переписать попроще код,
Закинуть в виртуальность суть.
Тем более, что разницы и нет,
Где настоящее, а где абстракция.
Тьма тоже самое, что свет,
Недвижность, что реакция.
Добром и чуткостью назвал,
Отдал все чувства сердца.
Все слёзы и улыбки там позвал, —
Реакция сильнее перца.
Опять описывает поиски,
Конечно же себя, через других.
Какие-то людские происки,
В конце, для мирных дел, благих.
За архетип героя сказа,
Он взял реального сынишку.
Нет большего экстаза,
Увидеть там парнишку.
В реальности мешает дурость,
И человеческая подлость.
А в творчестве ликует мудрость,
На нет исходит гордость.
В беспамятстве герой живёт,
Работает прислугой людям.
Он спину на кого-то гнёт,
Подносит чай на блюде.
Но как-то раз, он свет увидит,
Немой, и очень слабый блик.
Поймёт, что жизнь свою он ненавидит,
Не просто это будет бзик.
Он осознает, что другой,
В какой-то жизни, но не в этой.
Искать он будет путь иной,
Во мраке, и в истоках света.
Потом, он вспомнит сына,
Мальца, которого растил.
Сравнит, что ум не больше дрына,
Он так легко всё упустил.
У Саши схожая дилемма,
Он между двух миров залип.
Возможно, и обычная проблема,
Но кажется, что он один так влип.
Живёт у бездны на краю,
А там, за горизонтом человечество.
Они все, будто бы в раю,
Икона их – отечество.
Но так у всех, всем жизнь, как сон,
А за его пределами, как будто истина.
Всем людям низенький поклон,
За их обман себя, навечно, видимо.
Писатель думал, что его проблема,
Покруче, чем у книжного героя.
Но одинакова везде система,
У разума частиц, жужжащего, у роя.
Все ищут сыновей, и слёзы льют,
Те рядом, хоть рукой подай.
Одни в петлю, другие пьют,
Тут третий зарычал, четвёртый не рыдай.
Глупцы! Всего-то нужно рядом быть,
И не придумывать проблемы.
Неинтересно по течению проплыть,
Всем хочется в обход построить схемы.
Короче, в книге разворот сюжета,
Герой включает мозг, проснувшись.
Он вылезает из штанов с вельвета,
И начинает тыкать ум, уткнувшись.
Жизнь человека, словно календарь,
Работа на кого-то до мозолей,
Души хватает на простой фонарь,
На выходной, поспать, нет больше воли.
Шалаш с названием: «Жильё»,
Практически, под всю зарплату.
Клещи в подъезде, да саньё,
Есть радость, боги в сон создали плату.
Тот самый чип, что запускает день,
Когда пред ним совсем уж надоел.
В одноповторность дарит сил на лень,
Есть то, что каждый день он ел.
Работа, дом – сарай, сон и еда,
Труд, в шалаше, и обнуление.
Сработал чип… по-новому тогда,
Как баг, – герой игры и обновление.
Чувак прикинул, что он был иным,
Была семья, и сына даже целовал.
Он был ему безмерным и родным…
Как он подобный круг порвал?
– Да, как и все! – Сам автор отвечает,
Он всем писателям пример.
Ведь в книге с жизни нагло подмечает,
Фантазии немного, из тех и этих сфер. —
Все вдруг головушку вздымают,
Очнувшись, видят, не они сейчас.
И светло так всю ясность понимают,
Что пролетел их «Человека час»!
Они ушли от юности своей,
От мечт и всех земных стремлений.
И вдруг в душе… в твоей… или в твоей,
Они – есть плод больших сомнений.
Герой увидел всю ловушку разума,
Тот милый сверху, но капкан внутри.
Так подарил он фразу нам:
«Мы лишь на теле космоса угри!»
Да, вот так просто и наивно,
Взял человек, и позабыл о прошлом.
Он ест, работает и мыслит примитивно,
