Глотает боль и то, что тошно.
Когда он осознал, начнётся поиск,
Себя, мечты, и сына же, конечно.
Он созовёт извилин батарей и войск, —
Неосязаемой инфы, что слышится потешно.
Смешно, ведь мозг – как тело, просто мясо,
И сердце – мышца для прогона дней.
Как в вере, типа, для чего-то ряса,
А в двигателе мощность из коней.
А всё намного проще, – математика:
Плюс, минус, ноль и единица.
Движение – хаос, вечность – статика, —
Самопознание, а не больница!
Тем временем, наш Саша так завидует,
Что тот герой, которого он выдумал.
Как гончий пёс свою идею вдаль преследует,
Найти себя и сына. Мозг, как идол ран.
И всем понятно, что не сдвинется он с места,
А будет в вечность книги лишь строчить.
Как с ранних лет та нерабочая невеста,
Что мужу карандаш его решила заточить.
По книге, сцены очень быстрые,
Жизнь не сравнится с этой сказкой.
Но видеть могут глазки чистые,
Что время в жизни маслит лаской. —
Оно заметно, если на него смотреть,
Считать, ждать, и побыстрей листать.
Хотя, всегда оно поныне – впредь,
Ему стоять одно, что и летать.
И так устроено, лишь для пути,
Хотя бы мига человечества.
Нет счёта, не войти, и не уйти,
Начала нет, и нет пророчества.
Герой поймёт, что очень рядом он,
И все ему, что бесконечно дороги.
И только в голове его кордон,
Лишь зуд в башке кидает мусор под ноги.
Он сына обретёт в себе,
В буквальном – переносном смысле.
Загадку разгадает о судьбе,
И все вопросы, что повисли.
Хоть тут наш Саша всё осмыслит,
Поймёт, что пишет вечный сказ.
Останется внутри, что якобы на вылет,
А жить, как выдумать рассказ.
Не зря, все люди связаны, как нити,
Тем более, что сын с отцом.
Они единство в разности, как литий,
Две категории одним борцом.
Герой нашёл, и сына, и себя,
Или двоих в одном. Хотя, кого искать?
И всё закончилось любя,
Не нужно большего впускать.
Ан нет… писатель пишет продолжение,
Он вновь старается найти внутри-снаружи.
Ей-богу, чёрта наложение,
Как голышом, причём, на стуже.
Вторую часть он написал,
Понятно, очень любит мальчика.
Но, как он это время зависал,
Не знает разум дальше пальчика.
Он, словно отошёл от тела,
Писал, как зомби ради плоти.
Не чувствуя, системно, даже смело,
Хоть волки рядом грозно войте.
Прошёл период, и затишье,
Бывает, если пик души задел.
Как торт под одинокой вишней, —
Опустошённым быть удел.
Как объяснить простому люду,
Которому не хочется творить бесплатно?
Прибегну к этому этюду,
Поймёте, или нет, превратно.
Купили вы машину новую,
А до покупки слюни брызгали.
И разрывали голову лиловую,
Хотели… представляли издали.
Прошли мученья накопления,
Невзгоды, трудная работа.
Достигли пика избавленья,
Явилась на покупку квота.
Настал тот день, когда сияет
Лицо за лобовым стеклом.
Любовь все чувства созидает…
Но близок вечный перелом!
Машина куплена, исполнилась мечта.
И наступает пустошь в голове.
Ещё пока любуются глаза, уста,
Но подбираются к вдове.
К той женщине, что через время,
Затихнет в горе и печали.
Она испепелила это бремя,
Ей мысли: «Хватит», – прокричали.
Так вот…
И покатавшись на машине,
Она не новая уже.
Случился сбой в разумной шине,
Пора давать ей новое драже. —
Мечту, как новое авто,
Иль дом, а может, и квартиру.
Материально? Тут аналогия, зато,
Как автор подарил творенье миру.
Он часть вторую написал,
Но только кратко испытал он счастье.
Как в пропасть мозг его свисал,
Вогнав в тревогу и ненастье.
– Пора! – Он говорит себе. —
Я должен новое придумать!
Фантазию я мир явлю тебе,
Пойду я в комнату тихонько думать.
