Кадет, пройдя поименованные звания и обязанности, с ранних лет привыкал к подчиненности и ответственности. По выпуске в офицеры ему и в голову не приходило (как часто случалось потом) обижаться, если начальник сделает ему выговор или взыщет с него за неисправность солдата. Получая взвод или капральство, ему не надо было над ними учиться как управлять ими и спрашивать советов; он знал, с кого что требовать, кто за что должен отвечать и, таким образом, в деле службы он сряду по вступлении в часть был действительным помощником командира и начальником своих солдат. Прежнему кадету ничто в службе не казалось ненужною мелочью потому, что он собственным опытом убедился, как в ней все разумно связано и как важно нарушение чего-либо. Все входило в привычку, а привычка – вторая натура, – и входило без особенного труда. Всякое повышение в корпусе, хотя и увеличивало обязанности, радовало и поощряло его.
Нам возразят, что все, о чем мы говорили, делается в военных училищах, где существуют и унтер-офицеры, и фельдфебеля. Согласны, что делается даже больше, потому что у кадет не было артельщиков, но когда и на каких основаниях применяется?
Во-первых, в портупей-юнкера[112] производят за несколько месяцев до выпуска, когда молодой человек уже мечтает об эполетах и темляк для него не особенно лестен. Во-вторых, едва ли с портупей-юнкера взыскивают за длинные волосы, за неотдание чести, за неряшливый выход в строй у его юнкера. Да и странно было бы взыскивать с 18–20-ти-летних юношей, когда не взыскивали с 13 и 14-летних. В возрасте под 20 лет уже поздно приучать к тому, о чем надо было позаботиться в детстве. Раз же, что не взыскивается – нет ответственности, а без ответственности нет и службы!
Взгляд, что нельзя давать чины детям, а унтер-офицерское звание есть чин, жалуемый за усердную службу, кадет же еще не служит, – может быть и верен. Но разве дело в названии? Пусть лучшие кадеты будут называться старшими, подстаршими, вицунтер-офицерами, как угодно, но все-таки полезно отличить их наружными знаками, возложить на них известные обязанности и ответственность, установить подготовительную подчиненность.
В настоящее время военные гимназии вновь переименованы в кадетские корпуса. Это произвело повсеместное, самое благоприятное впечатление. Радовались этому все военнослужащие, радовались сами воспитанники гимназий, радовался всякий отец, желающий видеть своего сына военным. Надеясь, что преобразование не ограничится одною переменою названия, он ожидает, что нынешние кадеты получат чисто военное воспитание, которое укрепит в юношах религиозные начала, привязанность к военному званию и непоколебимую преданность к Монарху, одним словом, все то, что составляло необъемлемые свойства и достоинства кадета прежнего времени.
Да не подумают читатели, что высказанным нами мы хотели умалить достоинства и заслуги тех вышедших из военных училищ, которые своею настоящею службою в мирное время и славными подвигами во время войны доказали и доказывают, что русский офицер, при всякой системе его образования, с достоинством несет свое звание. Нашею целью было только сказать, как ошибочно было не влить в прежние кадетские корпуса все то хорошее, что предполагалось дать военным гимназиям и, не уничтожая корпусов, оставить неприкосновенным то, что составляло их полуторавековые достоинства.
