Плакальщица - страница 16

Он взял один пельмень палочками для еды и положил в мою маленькую чашку.

Затем полил соусом с уксусом и чили.

– Люблю китайские пельмени. – Он обмакнул свой пельмень в соус. – Мои любимые – со свининой и укропом.

– Мы готовим такие дома. Мы выращиваем укроп.

– А я не умею готовить. Научишь?

– Тебе нет нужды учиться. Я сама их для тебя слеплю.

– И всегда будешь меня ими кормить?

– Если позволит время.

– Когда ты возвращаешься в Нанкин?

– Никогда. Я остаюсь здесь, сейчас ищу работу.

– Какую работу?

– Не знаю. Любую.

– Мы можем поискать работу вместе.

– Тебе не нужно искать работу.

– Я тоже подумываю о возвращении.

– Почему?

– Я не смогу позволить себе жить в Даляне, если у меня будет семья.

– Но здесь нелегко найти хорошую работу.

– Тем не менее люди как-то здесь живут. Наверняка найдется что-то, чем я смогу заняться.

– Помню, в школе ты был умный. Пожалуй, ты найдешь работу без труда.

– А может, я уже не умный?

– Я уверена, что умный.

– Но в деревне я жить не хочу.

– Как думаешь, ты сможешь найти работу в Циншуйчжэне? Это большой город.

– Нет. – Он покачал головой. – Циншуйчжэнь слишком далеко отсюда.

– Ты можешь туда переехать.

– Нет. Я хочу жить поближе к твоей деревне и деревне моего дяди.

От нашей деревни Синихэцунь до деревни Шицзинцунь, где он жил раньше с семьей дяди, можно было дойти пешком за полчаса.

Было странно слышать, что он хочет жить рядом с моей деревней, – мы почти не знали друг друга. Хотя, может, и знали. Теоретически – больше десяти лет. Если мужчина пригласил вас на свидание и вы пошли на встречу с ним, то это значит, что вы согласны развивать отношения дальше.

После того, как мы несколько раз побывали в пельменной, я ждала, что он скажет, как я ему нравлюсь и как он хочет, чтобы я стала его девушкой. Но он этого не сказал. На дорогу до Гушаньчжэня у него уходило больше двух часов, а потому встречаться нам было сложно. Мы писали друг другу письма, в которых сообщали, когда и где встретимся. Кроме того, существовала проблема с деньгами – ведь билеты на автобус стоили недешево, а пельмени здесь продавались по заоблачной цене. Может, он просто не хотел становиться моим парнем?

Я не знала, как другие молодые люди становятся друг для друга «парнем»/«девушкой» и как в конце концов женятся. Наверняка кто-то должен что-то предложить. Но кто именно? Очевидно, что мужчина. Мы вместе ели пельмени и гуляли по городу. Иногда мы заходили в магазины, но он никогда для меня ничего не покупал. А еще он никогда не брал меня за руку. Должен ли он сначала спросить разрешения, чтобы прикоснуться ко мне? Должен ли он для начала поинтересоваться, согласна ли я стать его девушкой?

Вот бы кто научил меня всем этим премудростям!

– Сколько зарабатывает твой парень? – спросила меня мама.

– Я не знаю. И он не мой парень, – ответила я с некоторой досадой.

– Наверняка он не очень богат, если водит тебя в одну только пельменную.

– Это не так.

– Он ничем не лучше тех молодых людей, которых я подыскивала для тебя раньше.

– Ты же сама советовала мне не быть разборчивой.

В то время ни у кого в деревне не было стационарного телефона, а мобильные оставались редкостью даже в больших городах. Он писал мне обычные письма, в которых сообщал, когда приедет. Я отвечала сразу же, без задержек. Как-то раз он не писал мне целых две недели или около того – дольше, чем обычно. Я не знала, надо ли первой написать ему, чтобы спросить, не захотел ли он расстаться? А может, письмо всего лишь затерялось на почте? Все письма доставлялись в деревенский комитет, но мне было неловко зайти туда просто так и спросить, не приходило ли письмо для меня. А может, он просто заболел?