Пламя среди снегов - страница 2

– Вы здесь… – она шепнула тихо.

– И вы… – Андрей шагнул, не дрогнув.

И миг замерз, и тени вихрем

Сплелись в ночи, как звук без слов.

Они стояли. Так внезапно,

Так хрупко, тонко, в этот миг,

Где грозно меркли стены статны,

Где мир вдруг сделался иным.

– Мне не позволено, Андрей,

Мне запрещён и взгляд, и встреча…

Но как мне быть? Ведь жизнь – не речь,

Что можно вычеркнуть беспечно.

Он взял её ладонь в свои,

Как тёплый свет, как сердце в стуке.

– Княжна, я сжёг бы эти дни,

Где нас сковали ложь и скука.

– Ах, если б знали, если б ведали…

Отец, мой долг, мой… этот плен…

Всё – как капкан, где нет доверия,

Где каждый шаг – чужой удел.

– Бежим… – Андрей шепнул, сжимая

Её ладонь в ночной тиши.

Она вздохнула, чуть рыдая:

– О, если б так, но, увы…

Но нет! Уже шаги вдали!

Как будто рок, как будто клики.

– Кто здесь? – чей голос, груб и злой

Раздался в сумрачной ночи.

Отец! Как гром его фигура

В ночи застыв, скрестила взгляд.

Княжна молчит, бела, как буря,

И мир на миг уходит вспять.

– Княжна, домой. А вы, сударь,

С дороги вон! Здесь нету встреч.

Она – моя, а вы… лишь тень.

И мрак раздался. Рухнул вечер.

Как будто буря заглушила

Любви нечаянную речь,

Что вдруг безжалостно разбили.

Андрей молчал. В последний раз

Он глянул в тёмные глаза.

И всё, что было, всё, что есть —

Как сон, как пепел… в этот час.

Но что за искры в этот миг

В её глазах вдруг пробежали?

Как будто гаснущий родник

Последней силой в ночь взрыдался.

Княжна шагнула – не назад,

Не к дому, к свету ложных правил,

А к нему, к Радину, в азарт,

Что ночь и бурю обвенчали.

– Нет! – крикнула она к отцу,

И голос твёрдый, непокорный

Резал, как сталь, холодный звук,

Волненьем ярким, дерзким, гордым.

– Вы думали, что я смирюсь?

Что молча в омут прыгну страха?

Что в сердце пламя заглушу,

Что счастье выжгу, словно прах?

Но нет! – в её словах звучало

И гнев, и боль, и сладкий жар.

И Андрей, что лишь молчал,

Почувствовал: она жива!

– Я не игрушка, не сокровище,

Не тихий дар на чей-то стол!

И если сердце мне не ровня,

То я сожгу весь этот дом!

Но князь смеётся, злобно, хрипло,

Как буря в час ночных ветров.

– Смешно! Княжна, твоя попытка

Сломать закон? Любовь? Что вздор!

– Ты выйдешь замуж, как пристало,

Как Туровы всегда идут!

Не смей, не смей, дитя, не плакать,

Сломлю упрямый этот дух!

И он шагнул, но вдруг, внезапно,

Как молния, как всплеск огня,

Андрей вперёд шагнул отважно,

Как бык на остриё копья.

– Не не трогайте её, князь Туров,

Я не боюсь, я не слуга.

Вы правы, я – всего лишь порох,

Но вспыхнет порох иногда.

– Пустые речи! – князь лишь фыркнул,

Но в нём мелькнуло что-то вдруг.

Не страх, не дрожь, но легкий вихрь

Немого бешенства, разлук.

– Ублюдок! Ты! – и следом плеть

Хлестнула воздух, разрезая.

Но Радин, твёрдый, как скала,

Лишь молча, гордо улыбался.

– Судьба смеётся над людьми,

Как вы сейчас, но всё же, знайте:

Вы можете сломить, убить,

Но сердце моего не взять вам.

– Княжна! – отец гаркнул, как гром,

Но в ней – как будто час настал.

Глаза её в ночи пылали,

Как вольной птицы звездопад.

– Отец… – но голос твёрд, как сталь.

– Вы думали, что я боюсь?

Вы думали, что сердце – клетка,

Где ваша воля лишь закон?

– Я не сдадусь.

И тишина.

Лишь дальний звон часов уснувших,

Лишь ветер, бьющий по ветвям,

Лишь ночь, безмолвная и грустная,

Решает их судьбу сейчас.

Но князь молчал. В глазах его

Вдруг вспыхнул лед, и ночь вдруг сжалась.

– Не ты решаешь, чьё лицо

Ты будешь видеть в день венчанья.

– Мы уезжаем. Здесь и ныне.