Читать онлайн Сергей Демченко - Пламя среди снегов

Глава 1. Судьбоносная встреча

На бал столичный в час веселья

Сошлись толпы из разных знат,

Где звон бокалов, пенье, зелье

И сотни праздничных лампад.

Гремела музыка игриво,

Кружился вихрем звонкий вальс,

И в этом шуме говорливом

Случился первый нежный glance.

Он встал у мраморной колонны,

Не танцевал, не пил вина,

Смотрел, как кружатся кордоны

Из шелка, кружев и огня.

А перед ним – она, как чудо,

Как майский день в цветах садов,

Как дивный образ из прелюда,

Взошедший в сон среди веков.

Лицо вуалью светлой скрыто,

И губы тлеют, как заря.

В глазах таится звук сердцеби́та,

Тревога страсти и огня.

– Кто эта дева? – с искрой дерзкой

Спросил Андрей у друга вдруг.

– Княжна Туро́ва, дочь известной,

Жестокой женщины-интриг.

– Княжна? – он шепчет. Грудь стеснилась,

Как в час потери, в миг тоски.

И все вокруг вдруг закружилось,

Но глаз не мог он отвести.

Её весёлость, тонкость речи,

Её улыбка в сотни лун

Блистала так, что все уж встречи

С другими меркли в этот день.

"Нет, не любовь! Ведь это странно…"

Сказал он сам себе, но взгляд

Её, как меч, сверкнул нежданно,

Как будто вызов или знак.

Она взглянула. В этом взгляде

Был свет и холод высоты,

Там скрыта гордость, страх, отвага,

Вся тайна женской красоты.

А он шагнул… но вдруг померкли

Огни, как будто гаснет день,

И чей-то голос властно, твердо

Сказал ей: "Время, дочь, не смей!"

Княжна покорно опустила

Свой ясный взор и удалилась,

Как в сказке тень среди светил,

Или как ангел – в небо скрылась.

Но он, как будто зачарован,

Как пленник в сладостном плену,

Стоял недвижен, вновь весомо

Себе шепча: "Её найду."

Но чей-то смех – насмешлив, грубый –

Разрезал воздух, как клинок.

К Андрею, гордо выгнув губы,

Приблизился степенный рок.

В камзоле темном, с лентой яркой,

Взгляд острый, словно лёд зимы,

Шёл граф Сомов – мужчина статный,

Властитель взглядов и молвы.

– Друг мой, зачем же столь унылый?

В глазах – как будто майский дождь.

Ах, эта девочка строптива,

Забудь про сказки, брось, не ждёшь!

Андрей взглянул – усмешка тонка,

В ней скрыта тайна, скрыт намёк.

Но сердце вдруг сжалось неловко:

Зачем граф смотрит так жестоко?

– Она… – Андрей сказал негромко.

– Княжна? О, право, милый друг!

Она не знает слов «негромко»,

В ней – лед и пламя, ложь и круг.

Андрей молчал. Но грела память,

Тот взгляд, что в сердце зазвенел,

Как будто нотами в романсе

Любви нетленной прозвучал.

Но Сомов вновь, склонившись ниже,

Шепнул как змей:

– Забудь, мой друг.

Ведь граф Туров уж давно решил

Продать алмаз под звонкий круг.

– Что ты сказал?

– Что скоро балом

Она уйдёт в чужие руки.

Ведь свадьба – дело не про жалость,

А лишь про золото и скуку.

Андрей шагнул, не говоря,

Но Сомов сдержанно смеялся.

– Ах, молодой! Какая блажь!

Тебе что, нравится сражаться?

Но он не слышал. Он искал

Её – средь ярких роз и бархата,

Средь кружев тонких и зеркал,

Средь говорливых лиц и нарядов.

Княжна исчезла. Как мираж.

Как звук весны в конце ненастья.

Но он уже поклялся в страсти –

Её не выпустить из глаз.

Он выйдет завтра, словно воин,

Найдёт, что в сердце затеплелось.

И, если сможет – путь откроет,

Который счастьем бы согрелась.

А если нет – пускай на шпагах

Решится то, что судит рок,

Но он не бросит. В этом взгляде

Был смысл вечности и строк.

Андрей всю ночь бродил, не спится,

В окне бледнела лунный свет.

Ему казалось – эта лица

Осталось в сердце, как завет.

Она – не просто взор прекрасный,

Не легкий призрак ночи той,

Не бледный образ, что напрасно

Мелькнул в мечте перед судьбой.

Она была живой загадкой,

Сложнее шахматной игры,

Её холодный взгляд украдкой

Таил и нежность, и костры.

«Княжна…» – он повторял, как эхо,

И снова перед ним тот взгляд –

То ледяной, как сон помеха,

То вспыхнет искрой, как закат.

Но что ж, увы, ему с того?

Была ли искра? Или ветер

Играл в нем дерзкое родство,

Как в том, кто юн и сам не верит?

Однажды утром, чуть заря

Разделась розовым убранством,

Он выслал просьбу, не тая,

Сказав слуге: "Скорей, к княжне."

Ответа ждал. Но глухо, сдержанно

Пришел гонец, склонивши лик:

«Княжна, как прежде, занята,

И вряд ли встретиться велит.»

Андрей не дрогнул. Лишь на миг

В груди разлилась боль, как пламя.

Но он знал – шаг ещё велик,

Чтоб разорвать судьбы уставы.

«Она боится?» – Он смеётся.

«Не хочет встреч? Или велят

Ей знать приличий круг, где льётся

Вся ложь на правду без утрат?»

Он вышел, резким шагом меря

Просторы утренней росы,

И твёрдо знал, что стены, двери

Не властны сжечь его мечты.

Её увидит. Так и будет.

Быть может, на балу, в саду,

Пусть слуги грозно сторожат,

Пусть льётся сплетен чья-то жуть –

Он отыскать её сумеет,

Как солнце видит сквозь туман,

Как путь в ночи найдет моряк,

Где маяк светит в океан.

И если вдруг она жестока,

Он примет этот тяжкий рок,

Но он поймёт – иль он ей дорог,

Или лишь призрак среди строк.

Андрей по городу шагал,

Не замечая свет и лица,

И в мыслях вновь её искал,

Как путник родников водицы.

Толпа мелькала, вдаль текла,

Как вешний дождь шумела площадь,

И каждый взгляд, и звук, и слово

Терялись в сердце без следа.

Но вот – вдали, среди карет,

Среди нарядов пышных, ярких,

Он вновь увидел силуэт,

Что был мечтой его вчерашней.

Натянут повод, медлен шаг

Её коня гнедого,

И под вуалью – лёгкий страх,

Но он и сладок, и тревожен.

Она – в карете, вся в тени,

Но он-то помнит этот стан,

Как ветер вольный, как ручьи

В весенний утренний туман.

Он лишь шагнул – и вдруг раздался

Глухой удар, хлестнула плеть,

И экипаж стремглав помчался,

Скрывая девушку, как сеть.

– Куда? Куда?! – но лишь копыта

Звенят по мостовой сухой.

А он стоит, душа разбита,

А сердце жжёт неведомый покой.

«Она бежит… Она боится…

Или не хочет видеть вновь?»

Но в этом бегстве есть частица

Чего-то большего… Любовь?

«Нет, это гордость, это страх,

Ведь ей не ведано иначе…

Княжна в серебряных шелках

Не может жить, как сердце плачет.»

Но в этот миг, в слепом сомнении,

Он вдруг заметил – на земле

Лежал платок её в смятении,

Как знак судьбы в его руке.

Он поднял шёлк, вдохнул беспечно

Аромат роз и снов былых.

«Ты не уйдёшь от встреч извечных,

От рук, что тянутся сквозь мир.»

И с этой верой, не сломлённый,

Сжимая в пальцах нежный шёлк,

Он знал: пройдут закаты, годы,

Но он её найти обрёк.

Сжимая шёлковую ткань,

Андрей задумался на миг:

Был этот дар— случайный знак?

Иль тайный вызов от судьбы?

Но разум в сердце глуше бьётся,

Не слыша доводов и слов,

В груди огонь лишь разожжётся,

Лишь вспыхнет сталь его шагов.

И он идёт, к чему не ведает,

Но знает: встреча будет вновь.

Над Петербургом небо медное

Вскипало в пламени костров.

А дома князя за оградой

Кипела жизнь, шумела знать.

Здесь каждый слух рождался ядом,

Здесь каждый жест имел печать.

Под сводами высокого зала,

Среди гостей, зеркал, теней

Сидела девушка устало

И прятала свой взгляд под веер.

Княжна молчала. Светский рой

Вокруг неё звучал привычно,

Но ей казалось – подо льдой

Она застывшая – как в притче.

Её жених? – отец так хочет.

Её судьба? – не ей решать.

Но где-то там – за тенью ночи

Горят два пламенных крыла.

И сердце бьётся, как в волненье,

Как в страхе ярком, пред судьбой…

Она боялась этой встречи,

Но жить без этого не смогла.

И вдруг… в дверях – знакомый силуэт.

Андрей! – и взгляд его упрямый.

Неужто это только свет,

Что ей привиделся случайно?

Но нет, шаги. Он здесь, он рядом,

И взгляд не дрогнет, не сомкнётся,

Сверкает золото лампад,

И сердце вздрогнет, захлебнётся.

Он молча к ней, сквозь сотни глаз,

Сквозь сотни судеб, сплетен, фраз,

Но не дрожит в его походке

Ни страх, ни слабость, ни отказ.

О, этот миг! Он длится вечность!

Он словно в пропасти огня!

А в ней – решенье, в ней – беспечность,

В ней что-то, что сильней, чем я.

И веер дрогнул, опустился,

Затихли шёпоты гостей,

Как будто в мире сговорился

Остаться только свет свечей.

Он встал пред нею, он молчал.

Она смотрела прямо в сердце.

А за стеной судьба звучала,

Как тихий шёпот чьей-то мести.

Глава 2. Любовь, рождённая в тайне

Как в море грозном, полном бури,

Где гул пучин и вихрь страстей,

Так в их сердцах, в седой лазури

Пылали искры двух огней.

Не дрогнул он, не сдался взгляду,

Не отвели глаза княжну,

И миг один средь сотен, яркий,

Решил всю дальнейшую суть.

Но что же дальше? Чуть поклонился,

Окинул зал, привычно строг,

Но в сердце – хаос, буря билась,

И голос сердца вдруг замолк.

Княжна ж – спокойна, чуть устала,

Но между слов её речей

Звучала лёгкая досада,

Звучал неведомый ручей.

– Вы смелы, господин Радин…

– Я лишь ищу свою судьбу.

– А если путь её – не с вами?

– Тогда разрушу этот круг.

Она молчала. В зале снова

Звенели тосты, шли слова,

Но всё казалось: между ними

Была написана глава.

Глава о встречах, о потерях,

О счастье, скрытом за кулис,

О нежных письмах и о вере,

О муке, что взрастила смысл.

В тот вечер он ушёл, не смея

Вновь взгляд её поймать в толпе.

Но было ясно – эта встреча

Не превратится в сон во мгле.

И, о судьбе не зная точно,

Княжна в ту ночь писала вновь.

Рука дрожала, в сердце – строчка:

«Зачем? Зачем мне эта боль?»

Но утром, ранним, как сквозь тучи,

Сквозь страх, сквозь холод, сквозь запрет,

В окно, где ветер чуть колючий,

Влетел гонец, и там был след.

След чьей-то дерзости, упрямства,

Но в то же время – чистый страх,

Лишь несколько косых писем,

Но каждый знак был сердцу брат.

Она прочла… и сердце сжалось.

Она боялась… но ждала.

И в этот миг, как будто в сказке,

Любовь на свет родилась там.

Но вдруг шаги… и двери скрип,

Вошёл отец с суровым взглядом.

В его походке – власть и гнёт,

В глазах – закон, в словах – ограда.

Он взял письмо, рукой тяжёлой

Смял тонкий лист и бросил в пламя.

– К чему, дитя, твои неволи?

Забудь его. Оставь страданья.

– Но, батюшка… —

– Ни слова больше!

Ты – Турова! Ты знать должна,

Что сердце – глупость, что дороже

Всегда лишь долг, а не мечта!

Её дыханье оборвалось,

Но князь не дрогнул, не смягчился,

В его лице застыла ярость,

Как ледяной дворцовый шпиль.

– Ты выйдешь замуж, как пристало,

Ты не раба своим мечтам!

А завтра князь Сомов с визитом,

Чтоб закрепить судьбы устав.

Он вышел, звонко хлопнув дверью,

И тишина, как зимний лёд,

Замкнула девушку в оковах

Тех стен, где счастье не живёт.

Но что же сердце? В нём бурлило

Огнём, тревогой, дерзким светом.

Как будто крик её души

Рвал ночь в немом ответе.

И пусть разрушены мечты,

Пусть мир отныне ей не светел,

Но что бы ни случилось завтра —

Она ему напишет… Встретьте.

Под гул старинных башенных часов,

Под темноту холодной ночи,

Она дрожащей, тонкой строчкой

Ему писала вновь и вновь:

"Коль вам, мой друг, увы, не мило,

Что сердце рвётся сквозь запрет,

То жду в саду, когда уныло

Зажжётся месяц в небе лет…"

Запечатав пергамент нежно,

Гонца надёжного звала.

"К нему! Лишь он меня услышит!

Лишь он ответит! Лишь он… да?"

А где-то там, в тоске, в сомненьи,

Сквозь сон тревожный и огни,

Один мужчина, взгляд небрежный,

Читал её письмо в ночи.

И этот звук, как зов любви,

Как ветра дальнего движенье,

Пронёсся тихо, но навек

Стал призрачным огнём в мгновенье.

Андрей читал. Листок дрожал,

Как будто трепетала рука,

Что вывела слова в ночи,

Внезапно рвавшиеся в крик.

"Зажжётся месяц в небе лет…"

Он повторил, как заклинанье.

В глазах сверкнул немой ответ,

В груди звучало лишь желанье.

Он сжал письмо. В саду, в ночи…

Быть может, это глупый вызов?

Быть может, это миражи?

Иль чувство, скрытое под слизью?

Но нет. Он знал, что этот час

Решает больше, чем слова.

Что если дрогнет, не пойдёт —

Забудет свет её лица.

И он пошёл. Княжны сады

Окутал мрак и шёпот листьев,

И тонкий свет холодной мглы

Ложился мягко на аллеи.

Она ждала. Платок в руках,

Дыханье пряча, слушала шаги,

И сердце билось так, что страх

Сливался с трепетом любви.