Чтобы не думать, как много потеряла, надо просто соблазнить Кэйлуса, всласть натешиться, наесться... Нет, даже переесть! И тогда уляжется... Сладко только запретное, а от разрешенного и приевшегося отдает пресным вкусом бесконечных будней. Ровена знала, была уверена, что Кэйлус ее обязательно разочарует. Стоит лишь возложить на него побольше ожиданий и выдать шанс.
Драконесса подсобралась, с проявляющимся охотничьим азартом следя за мужчиной. Она стояла у входной двери, но на нее уже не опиралась, не прижималась. Теперь Ровена дверь загораживала.
— Другие выходы есть? — спросил Кэйлус, выходя с балкона. — Скрытые.
Снег с его ботинок остался на каменном полу и медленно таял. Кэйлус опять огляделся, и Ровена улыбнулась — поняла, что этот вопрос он задал по привычке, формально.
— Вы давно работаете в охране? — ей хотелось завести разговор.
— Да, — сухо ответил он. Говорить явно не хотел. — Другие выходы?
— Н-н... Да! — она намеренно соврала. — Разумеется есть.
Кэйлус подозрительно сузил голубые глаза, разворачиваясь на нее всем корпусом. Еще одно движение, от которого в груди сладко сжался неведомый комочек. Откуда там комочек? Не было же раньше...
— Где? — он еще раз осмотрел комнату.
— Не скажу, — легко ответила Ровена. Как пальцем его по лбу щелкнула.
— Почему? — серьезно спросил Кэйлус. Вызов в словах баронессы он уловил.
— Они же тайные. Про тайное не говорят.
Девушка чуть шевельнула уголками губ, помечая улыбку.
Она уже не думала, что говорить, лишь бы говорить, чтобы он говорил с ней, лишь бы с восторгом смотреть, как он непонимающе хмурится, цепко оглядывает ее и только ее.
— Очень даже говорят, леди, — его голос стал суровее. — Говорите.
«Раскомандовался...» — подумала она с восхищенным возмущением.
— Cкажу на ухо. Если снимете тулу... — Ровена добавила в голос мурлыкающие нотки. — Куртку.
— ...снимете тулу... Куртку, — подтягивая слова на гласных, соблазнительно протянул женский голос. — Обещаю выдать другую. Потом.
Светло-зеленые глаза уставились на него одновременно маняще прося, но и как будто приказывая.
Арс разглядывал Ровену вплотную. Он уже видел ее вчера на улице, когда неудачно упал в лужу — следил. Видел сегодня в гостиной, и вот впервые оказался наедине, лицом к лицу.
Хорошенькая на мордашку, с соблазнительной фигурой — он оценил налитую грудь, заметил, как под платьем выделяются крутые бедра — хозяйская дочь была из породы ловких светских дракониц, идеальных для высшего общества. Знают, что сделать или не сделать, что и как сказать, как себя подать... Арсиний не находил в Ровене изъянов. Каждое движение, источаемое юной баронессой, казалось выверенным, отточенным. Локон ореховых волос ниспадал на плечо с невинной искушающей прелестью. Складки на отчетливо дорогом платье чудесным образом располагались так ловко, будто леди раскладывала их несколько часов. И длинными ресницами она взмахивала воздушно, как бабочка крыльями. Не натуральная, практически картинная идеальность, которая Арсиния отчетливо раздражала.
Он уловил неприязненную реакцию на куртку, на свою оборванную прическу, на свой фальшивый статус и понял — эта высокородная балованная девчонка смотрит на него — на Кэйлуса — как на ужасное недоразумение, непонятно как проявившееся в ее жизни.
Понял — и рассердился. Для него она тоже была недоразумением — пустым, поверхностным, случайным. Есть ли под этой красивой оберткой хоть что-то кроме сладко пахнущего воздуха? Маловероятно.
