Плохая кровь - страница 29



Никто прежде не писал ей писем. Эсэмэски, сообщения в мессенджерах, электронные письма – да. Но письмо, написанное от руки, ощущалось как-то иначе. Чем-то более личным.

– Могу я прочитать его сейчас?

– Если хочешь.

Джастина собралась было вскрыть конверт, но перед этим еще раз подняла глаза на Джейка. При виде его силуэта на фоне окна, при воспоминании о том, как они вместе стояли под дождем, все остальное ушло прочь. Вся боль, все горести. Все это больше не имело значения. Были только Джейк и она.

Джастина, словно против собственной воли, шагнула к нему; нераспечатанное письмо все еще было зажато у нее в руке. Должно быть, сейчас она двигалась как-то иначе, чем прежде, потому что Джейк взглянул на нее пристально и пронзительно, как будто поняв.

Она была готова.

Кончики его пальцев медленно коснулись ее плеча. Нежно. Мягко, но целеустремленно. Она положила ладонь поверх его руки, направляя его движения, помогая ему снять с нее блузку. Он ни разу не отвел взгляд, не смутился и не застеснялся. И за это она тоже любила его.

Джастина не раз слышала, как подруги рассказывали о своем неловком первом опыте, но в ее с Джейком совместных движениях не было ни малейшей неловкости. Она полагала, что, впервые сойдясь с парнем, будет ощущать себя уязвимой, однако все оказалось совсем наоборот. Она казалась себе властной. Сильной. Она осознала, что Джейк помог ей почувствовать себя бесстрашной. Это было чувство, которое она искала всю свою жизнь и которое до сих пор оставалось недосягаемым.

– Ты уверена? – спросил он, остановившись на мгновение.

– Уверена. Будь со мной, – прошептала она, когда он опустил ее на кровать. Раньше он не оставался у нее на ночь, и она хотела, чтобы он знал – это нормально. Она хочет этого. Нуждается в нем.

– Джастина Стоун, – произнес Джейк, целуя ее шею, – я никогда тебя не покину.

Глава 9

После сеансов с Айей я всегда испытываю острую потребность подышать свежим воздухом – сбросить напряжение, понять, как скоротать время до вечера, – и сегодняшний день не стал исключением. Я не намеревалась выбирать это конкретное направление, однако неосознанно дохожу до начала дороги, ведущей к дому Макса.

Иду дальше, пока не оказываюсь прямо перед его домом; здесь останавливаюсь, уперев руки в бедра и чувствуя, как пот струйками стекает по позвоночнику, и замечаю, что шторы на окнах по-прежнему наглухо задернуты. Пытаюсь позвонить Максу на мобильник, и снова звонок сразу же попадает на автоответчик. Мы всегда поддерживали тесное общение, и, вешая трубку, я осознаю, что с момента нашего последнего разговора прошло больше времени, чем обычно, – не меньше пары недель.

Вновь прокручиваю в голове наш разговор, состоявшийся пару месяцев назад. Я всегда отвечала «нет» на вопрос о том, приеду ли я в родной город. Макс не придавал этому значения и, как правило, не настаивал, но в тот раз он попросил об этом, а я проигнорировала его просьбу. Я должна была прислушаться. С тех пор это гнетет меня. После всего, что он для меня сделал, я должна была приехать, когда он попросил. Вместо этого я снова поставила свои интересы превыше всего. Сжимаю руки в кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони…

«Я думаю, тебе нужно вернуться домой», – сказал тогда он.

«Не могу», – ответила я.

И Макс, верный своей натуре – он неизменно оставался для меня добрым старшим братом, – не стал упрашивать. Почему он не настоял на своем? И почему после стольких лет попросил меня вернуться домой?