Однако это ещё не самое странное. Царёв лишился своего
завода после скоротечного банкротства и сбежал. Бесследно…
Собираю чемодан и не прощаясь ни с кем, уезжаю.
Семь часов пути и вечером я уже поднимаюсь в лифте
высотки в съёмную квартиру. Что мне больше всего здесь нравится — второй ярус.
На первом ярусе кухня, библиотека, рабочий стол у окна, уютная гостиная и
ванная, а наверху спальня.
Мне комфортно в царстве антрацитового цвета и обоев с
рисунком в виде листьев пальмы. Немножко похоже на тропический пейзаж. А за
счёт портьер голубого и бирюзового оттенка словно видно небо. Самый шик —
состаренное зеркальное панно во всю стену. Красота! И самое главное, я за
шестьсот километров от дьявольского семейства Хороших.
Тут безопасно…
— Принцесса, как ты добралась? Устала? — меня
встречает моя мама. — Я почему-то так и думала, что ты не останешься там на все
десять дней, а вернёшься раньше.
— Да… Я со всеми повидалась, и мне стало скучно.
— И с Ним встречалась? — спрашивает мама осторожно.
Разрыв с Яром был трагичным и очень болезненным. Всех
ужасных подробностей я, естественно, родителям не рассказала, смягчила историю
по максимуму. Но моя депрессия их сильно напугала. Поэтому мы переехали…
— Да. Встречалась.
— И как ты? Родион был рядом? Он поддерживал тебя?
— Всё нормально, мам. Мой супермен не сводил с меня
глаз, всё прошло гладко. А как вы тут без меня? Как папа?
— У нас ничего нового. А папа… Это же папа…
— Всё ещё злится?
— Ну, знаешь, в какой-то степени его можно понять. —
сверкает мама взглядом. — Я хоть и лояльно отношусь к твоей личной жизни, но и
мне до сих пор не верится, что ты и Родион в отношениях… Как обухом по голове!
Ведь ты едва оправилась от разрушительной связи с Ярославом, и снова как в омут
с головой…
— Клин клином вышибают!
— Это как-то слишком неожиданно и быстро. Папе ещё
сложнее… Родион его друг, его «братишка», а ты дочь, маленькая принцесса… Папа
к твоему роману с Ярославом не очень-то был морально готов. А тут и того хуже,
как нож в спину…
— Мам, мы это обсуждали. Мы с Родиошей вместе. И
точка.
Чувствую, как покрываюсь румянцем.
Каждый раз, называя Жарова по имени, да ещё и
уменьшительно-ласкательно, мне приходится ломать язык.
Для меня он по-прежнему дядя Родион. Я его глубоко
уважаю. Но легенда есть легенда. Я играю свою роль.
После того, как я разразилась рыданиями и вывалила на
Жарова всё, что со мной произошло, он обещал мне помочь…
Родион Мстиславович действительно хорош. Очень
влиятельный с серьёзными связями. От него прямо веет мудростью и величием.
Жаров не суетится, не считает Бориса Павловича и Тиану Михеевну сверхопасными.
Без размахивания оружием ясно, что Жаров крут, силён, он поистине шикарен.
Если бы мы с ним снимались в кино, то ему по духу
подошёл бы образ Смерти как всадника апокалипсиса.
Обожаю то, с каким уважением и страхом его встретили
родители Хорошего.
Не помню, на каком этапе плана Жаров придумал, что мы
должны изображать пару. Помню только, что для чего-то это нужно.
— А как же Ярослав? Ты так сильно его любила. Вы
встретились… И?
— И ничего, мам, — пожимаю плечами и на всякий случай
отвожу глаза.
— Ни одной искорки?
— Ни одной.
— Так не бывает. Любовь не исчезает, не проходит как
по щелчку пальцев.
— Мам, я съездила, увидела Яра и поняла, что меня
отпустило. Я в шоке от самой себя, не понимаю, что мне в нём нравилось? Хам,
бабник, и вообще козлина редкостный! Вот ты его защищаешь, а между прочим у
него давным-давно новая девушка.
