Плутающие души - страница 2

"Спасибо, что подбросили", – включил автостопщика, отпрыгнув на ходу в самостоятельный полёт.

Дивился огням в ночном полушарии, синеве дневной половины, Луне, поодаль отдыхавшей бледным фонарём.

Прикоснулся к заковыристой геометрии искусственных спутников, – и мусор: "Ух!" – не увернулся от куска металла, – благополучно сквозь.

Неведомое манило, без горизонта, через астероиды, к гиганту Юпитеру, красавцу Сатурну. Тогда и шарик голубой растаял, и Солнце блёклой точкой стало.

"А что вы скажете, профессор?.. – когда во мраке прохождения пространства, в чередовании отдалённых светил звёздных систем, появились очертания двух бело-голубых фигур, в лазурно-фиолетовом ореоле, – успел изречь: – Привет", – и полоснувший яркий луч обездвижил Димину сущность…

Глава 2

Первые мгновения заполнились в глазах серым потолком. Примитивные шевеления пальцев присовокупились осознанием: "Что это всё значит?".

"С прибытием в рай, далёкий край", – особняком вовнутрь просочилась речь – внешне ушам порой передавались приглушённые похрюкивание, порыкивание, присвист.

"Ты кто такой?" – пролопотал оторопело: на него смотрела крупная лысая башка, – то ли радиация волосяной покров обрила.

"Что новенького в Тропсигале?"

"Э, где это я?" – первый пот, холодный.

"На Лютукрепусе".

"На каком, на хрен, ребусе? Что за чудилы?" – рассматривал вокруг "оживших" героев из комиксов, в робах вечереющей серости: дышащем полубрезенте, юджопеоре, как и на Диме. И все – одно лицо широких форм, прижаты уши, – лишь разнили на голый торс желтоватой мышечной плоти наросты, шрамы, индивидуально, "тройняшек-четверняшек".

У экземпляра, хмурого, – зеленоватость сероватых кожных пятен вкруговую, что карта островов.

Живая масса расхаживалась, копошилась у куилек, похожих на лежак, на толстых ножках и невысоким изголовьем. Промеж втесались шкафчики, по одному к стене, – имармисаны. По обе стороны ряды, казарменный барак напоминали на сорок мест, и Дима – крайний в своём ряду, хотя до окончания не заняты десяток, без принадлежностей для сна и малость провисающим настилом, два слоя тканевых полос решёткой.

Столы доканчивали планировку, а по противоположному – стена, внутрипостроечного помещения, в обозначениях чужих.

"Понятно… свежий. Смотрим".

Отполированный кусок металла явил Диме его новую сущность: "Красава!" – про себя, зрачками в фиолетовых чернилах из большеглазой темноты белков.

"Привыкнешь".

"Вновь прибывшим: я – Тирадив здесь!" – зычный баритон в системе Долби впился в Димин мозг.

"Крот – припроглоб кафоки… старший – без шуток", – сосед подшёптывал.

"Армейка или зона тут?" – на настороженность от неизвестности, прилив адреналина поднимал беспомощного на источник, в начале его ряда, но предпоследний от стены.

"Кому не ясно – объясню. Теперь отбой!" – так гаркнул припроглоб – поставил точку.

Секундой позже разовое кряканье, с обертонами колокола, подтвердило.

Помещение погрузилось в полумрак, наполнившись шорохом ворочающихся тел и отзвуками далёкого грохотания процессов атмосферных, то ли взрывных работ. У выхода брезжило дежурное освещение, периодически подмигивая: созрело на замену. Поверх ещё прямоугольник высвечивал голубоватым "

"Что за глюки? Эти уроды базарят, не разевая пасть", – гонял мысли Дима.

"Эй, новошкурники, хорош дудеть мозгами. Спать мешаете", – донеслось из глубины.

Повертев головой: "Ясно, пока не ясно", – и слабость плюс заставили спать…