Плутающие души - страница 3

Три раза крякнуло подмешанное колокольным, и: – "Подъём!" – раскатно в уши.

Коренастые туловища вяло оживали, издавая бормотания, и отправлялись по нужде, сбиваясь в очередь к двери сангигиенузла "

". А для ленивых постоять, покамест опереться задом, годились ямасепы – столы, четыре. К ним по две лавки – эпикази. Вся мебель из металлопласта, обшарпано прочна, – на сероватую печаль словечек нацарапать бы в довес.

"Чего там, провалились, что ли?" – "Ты под себя, коль невтерпёж". – "Жрать меньше надо бы, урод". – "А ты, беля, стройнец?"

Кто времени зря не терял, физиономию ополоснул сначала в соседней секции "

".

"Ноль-девять-четыре, один-ноль-один… один-один-один… в диапифер".

"Опять кинотеатр-Долби заработал", – в побудке Дима.

"Тебе сегодня угрожает лёгкий труд, – произнёс вчерашний знакомец. – Тебя как кличут?.. Сладков Евгений – я".

"Головка без продолжения, – про себя, а вслух: – Чего?" – в конфузе пребывал, инстинктом шевеля губами по-земному.

"Твой номерок один-один-один, – трогая свою нагрудную бирку с тиснёнными "

". – А настоящее имя есть?"

"Носок, – очухался, добавил: – Ещё недавно Димой был", – посмотрел на свою "

".

"Куилеку заправь, головка с продолжением", – и на выход.

Помаленьку разминая суставы, небрежно натягивал принадлежности: "Откуда базар сечёт чудило?" – и в отхожее местечко – восьмиместный "люкс", чернеющие псевдоунитазы седой древности в уровень пола, – свободных три. Штаны спустил, подальше от соседей, орлами заседавших, хапая "благовония": с ванилью, жжёная резина, – всяк рвотное и новичку. Из уритопа, не умывшись, побрёл, глаза – в затёртый пол, под миллиард шагов.

За отворённой дверью – плывущий шустро небосвод, укутанный в непробиваемую здешним солнцем дымку.

На всполошённой опомипьи, широкой мелкокаменистой площади, – периметром строения, высотностью одноэтажной, увенчаны приплюснутыми полусферами на обтекание гуляющему ветру. В лицо песчинки – жмурился на вывески: "

", "", ""… – оценил: бурым по бледно-жёлтому штрих код какой-то на помесь иероглифа, – синдуки штриглифами обозвал. Примерное предназначение отгадывал по типу входа и размерам: жилые – за спиной, откуда вышел сам, и справа. Левее спереди воротами зияли гаражные шесть секций "". Длиннобазовый фургон покинул челоку и остановился невдалеке. Шесть колёс повышенной проходимости, маленькие окошечки придавали транспорту обаяние десантной машины. Десятка два, подобных Диме, залезали с хвоста. А командиру – отдельное место: крупный индивид, плечами шире и на голову выше, с ошейником, отростком на затылок прилипавшим, барственно усаживался рядом с водителем. И десант убыл за территорию, за остов въезда, с вывеской извне.

Забора нет, а вместо – валуны, булыжники, не частым махом нашлёпаны природой на песок до горных гряд на горизонте.

Спустя ещё машины выкатились, преимущественно с пассажирской начинкой. Для несведущих обстановка смахивала на массовое оставление в чрезвычайных ситуациях населённого пункта жителями, правда без пожитков. Тутошним же рисовалась картина "Исход на труд".

Живые цепочки заструились на холмы в пылевых порывах. Ноль-девять-четыре махнул головой: "За мной".

Поистине, траурная процессия прибыла в долину каменно-металлической всячины с обозначениями в штриглифах. Средь них красовались февамы – модели, в смеси карьерного самосвала и военного грузовика.

Отпочковалась кучка от омиерги, бригады, по совокупности специальностей разношёрстной. Направилась к горизонтально вытянутой полусфере крыши, – Дима согбенно замыкал хвост. Вошли в недораспахнутый ангар "