По обе стороны стены - страница 12

– Идем, – шепнул Юрген, и сердце Ули забилось тревожнее. Лиза смотрела на них через заграждение, и Ули слегка качнул головой, зная, что любимая поймет, – и она действительно поняла, кивнула и юркнула обратно в толпу.

– Пошли, – негромко скомандовал он, и они с Юргеном поспешили вдоль улицы.

Лиза дошла до угла Брунненштрассе и Бернауэрштрассе; она поначалу обрадовалась, что вернулась в Берлин, но с ужасом обнаружила, что ее худшие опасения сбылись: город пересекало длинное-предлинное заграждение, которое охраняли военные с автоматами Калашникова; туда же то и дело подъезжали грузовики со стройматериалами. Бесконечная паутина колючей проволоки. По дороге домой Лиза переключала радиостанции и слушала, как дикторы сухо описывают картину, которую она теперь видела собственными глазами: как Западный Берлин отсекают от Восточной Германии, словно лишний орган.

– Это временно, – твердил отец, когда Лиза вела их «трабант» по пригородным шоссе. – Слишком уж много восточных немцев бежало на Запад именно через Берлин: подумаешь, пешком дойти до Митте или Кройцберга, а оттуда на самолете можно улететь в Западную Германию. Ульбрихт просто заявляет свои права на наших граждан. К концу месяца все закончится.

Но действительно ли отец в это верил или же просто пытался ее успокоить?

Она представила себе карту Германии: страну и так поделили на Восток и Запад, а Западный Берлин оставался единственным островком капитализма внутри социалистического государства, простирающегося на сотни километров во все стороны. До сегодняшнего дня люди спокойно переходили из одной части в другую, и было странно и безумно даже помыслить, что восточногерманское правительство столь жестоко отрежет Западный Берлин от пригородов и от ГДР как таковой. Зато западные берлинцы могли наслаждаться весомым преимуществом: налаженным авиасообщением с союзными странами – Америкой, Британией и Францией. В западной части работали аэропорты, вещали радиостанции, процветала свобода мысли и перемещений.

Разве что за город жители выехать не могли, потому что им теперь мешала стена, змеящаяся по улицам. Но почему тогда Лиза чувствовала себя так, будто это ее посадили в заточение?

Наверное, отец прав и укрепления возвели лишь временно, но, когда Лиза довезла папу до дома и побежала на Бернауэрштрассе, ей показалось, что бесконечные витки колючей проволоки, тянущейся от здания к зданию, останутся там очень надолго. Возле вооруженных охранников собралась группка восточных берлинцев, но на противоположной стороне толпа была куда гуще и больше.

Лиза привстала на цыпочки, выискивая в море людей Ули. Где же он?

Наконец она увидела, как он машет ей от угла Брунненштрассе: жених вместе с Юргеном стоял на капоте машины, слегка возвышаясь над людьми. Лиза подняла руку в ответ, ощущая и облегчение, и тревогу; разумеется, Ули пришел искать ее, как и она его. Но где гарантия, что ей удастся пробиться к нему поближе?

Между тем Ули и Юрген спрыгнули с автомобиля и, продираясь через толпу, двинулись к проволоке. Лиза кинулась им навстречу, поглядывая на пограничников в надежде найти среди них того, кто ей поможет. Да, она гражданка ГДР, но учится в западном университете и собирается замуж за весси, а значит, вполне может рассчитывать на послабление.

Она подошла к пограничнику с едва заметной щетиной, жалея, что тут нет Пауля или Хорста: было бы куда проще поговорить с кем-то из своих, нежели с абсолютно равнодушным представителем власти. Теперь становилось ясно, зачем ребят вызвали в город: чтобы они исполняли долг и помогали Grenztruppen строить стену и отгонять недовольных. Однако здесь среди мужчин в форме и с автоматами Лиза никого не знала.