– Мам, я все убрала, –
докладываю, заглянув в мамину комнату. – Лягу пораньше, ладно? Устала что-то.
– Конечно, отдыхай, – улыбается
мама. – И спасибо за праздничный ужин, все было вкусно.
– На здоровье, – улыбаюсь в
ответ, оценивающе глядя на маму. Она выглядит ласковой и доброжелательной. Как
я могла подумать, что она может что-то замышлять против меня? Наверное, родные
просто не хотят, чтобы что-то разбередило мне раны, берегут меня. А я уж было
заподозрила их в каком-то коварном замысле. Становится стыдно за свои
подозрения.
Весь вечер вспоминаю, как много
добра сделали для меня мама и Андрей, а заодно и Костя. И список этих
благодеяний бесконечно велик. Растроганно роняю слезы и засыпаю, обняв подушку.
– Девочки, пастель никому не
нужно? – интересуется Юлия Борисовна и машет над головой картонной коробкой. –
Племяннику на день рождения купила, а ему мать уже подарила такой же набор. Не
охота перерыв тратить, чтоб в магазин обратно сдать. Да и не знаю, примут ли.
– Можно посмотреть? – тяну руку.
– Смотри, – Юлия Борисовна грубо
плюхает коробку ко мне на стол. – Тебе зачем? У тебя вроде племянников нет, а
брат только старший. Кому дарить собралась?
– Я для себя, – поясняю, открывая
коробку.
От удара мелки, вроде бы, не
поломались. Насчитываю 36 цветов. Все необходимые оттенки имеются.
– Любишь рисовать? – удивленно
поднимает на меня глаза Оксана Михайловна.
– Любила когда-то, но больше
акварелью. Но пастель тоже нравится, – отвечаю.
– Дорогие? – интересуюсь у Юлии Борисовны.
– Стала бы я ребенку дорогие
покупать! – хмыкает она. – Тысячу стоят. Берешь?
– Я бы взяла, но у меня денег
сейчас нет, – признаюсь.
– До аванса подожду, – идет
навстречу Юлия Борисовна и, оставив на моем столе мелки, направляется к своему
рабочему месту.
– Так, убирай свое художество и
настраивайся на работу, – велит Оксана Михайловна. – Через две минуты рабочий
день начинается. И это всех касается! – бросает начальница подружкам, щебечущим
о чем-то в углу кабинета. Те недовольно переглядываются, но не перечат –
расходятся по местам.
Так соскучилась по творчеству,
что на обед не ухожу: беру лист бумаги для принтера и мелки. Чтобы вернуть
навыки, начинаю с простого рисунка – изображаю цветок, стоящий на подоконнике
за спиной Помпадурши. Потом, увлекшись, изображаю и саму Полунину: в профиль.
Он у нее далеко не аристократический, но выходит, вроде бы, ничего. Не замечаю,
как заканчивается время обеденного перерыва. Коллеги собираются у меня за
спиной и наблюдают, как летают по бумаге мелки.
Краем взгляда замечаю, что
подходит кто-то из другого отдела, кладет папку с бумагами на край моего стола
и тоже перемещается за мою спину – наблюдать.
– Так, что это у нас за
столпотворение? – Помпадурша отлипает от экрана смартфона – она так увлеклась
перепиской, что не заметила, как закончился обеденный перерыв. Теперь была
недовольна собой, и еще больше была недовольна нами.
– Пусть дорисует, – заступается
за меня коллега из соседнего отдела. «Телочки» и Юлия Борисовна нехотя
направляются к своим столам.
– Что там у тебя? – Помпадурша
поднимается на ноги и в нескольких шагов преодолевает расстояние между нашими
рабочими местами. Первый порыв – перевернуть листок. Рука дергается, но я
останавливаю себя: пусть посмотрит, неплохо же получилось! Может, настроение у
нее повысится, а то переписка, которую она только что вела, судя по выражению
ее лица, не была приятной.
