– Когда люди находятся в его подполье, – продолжил он, —все понимали: прощаться поздно. Молиться – рано.
Я молчал.
– Мы знали таких, кто сходил с ума, ещё до первого удара. Один мальчик… Он сам выколол себе глаз. Только бы Романо не начал.
Я сглотнул. И вдруг – мысль. А если бы он не говорил об этом? А если бы просто сидел и чистил апельсин – молча, как Романо… я бы смог отличить? Эта мысль обожгла сильнее, чем всё, что я слышал до этого. Потому что я любил отца. Но впервые в жизни – испугался, хоть и на миг. И мне этого хватило.
– Ты знаешь, кто я и кто моя семья. Отпусти – и останешься жив, я пытался сохранить спокойствие, на сколько мог.
– О, малыш, ты наивен. Твой отец со своими идеями полез туда, куда не следовало. В Лондон. Мою территорию. Своим чистым бизнесом вы уничтожили мою сеть. Я не прощу этого.
Он снова хлопнул меня по щеке.
– Я не убью тебя. Ты мне нужен. Но я хочу половину вашего бизнеса. И компенсацию.
– Ты сумасшедший.
Он ударил. Кулак в лицо. Кровь пошла из носа.
– Я не спрашивал твоего мнения. Я хотел забрать твоего брата. Но с ним охрана. А ты один, дебил. Один! Без охраны, без ножа, без гранаты. Только пистолет – и то дешёвый Glock. Ты не из наших.
– Мы можем договориться.
– Я хочу бумаги. Хочу всё. Даже сестру бы твою трахнул, если бы была.
– Я ещё не правая рука. Мне не дают таких полномочий.
– Тогда позвони отцу и скажи, что он готовит документы. Пока бумаги не будут у меня – ты здесь. Понял, мальчик?
Я не ответил. Удар ногой в живот. Я упал со стулом, ударился головой. Темнота снова накрыла. Потом он ушел, видимо покурить. Я сидел, прислонившись к стене. Руки ещё гудели от стяжек. Во рту – вкус ржавчины. Романо снова вошёл в комнату медленно. Спокойно. Словно всё уже решено.
Он опустился на корточки напротив, чуть склонил голову.
– Думаешь, я просто хочу денег, Стоун? Нет. Я хочу…власти. И начну с вашей семьи. Ты даже не представляешь, сколько у меня на вас.
Он вытянул из внутреннего кармана маленькую чёрную флешку. Покрутил в пальцах.
– Компромат. На всех. На отца. На мать. На Джоно. Даже на твоего доброго старого Каспера. Вся ваша праведная империя – на этой штуке. Улыбки. Соглашения. Благотворительные фонды. Показуха. А у меня – мясо под кожей. Кровь ваших сделок.
Я сжал зубы. Пальцы невольно сжались в кулаки. Каспер. Упоминание его имени прозвучало, как удар в грудь. Он не мог… Но в то же время – я вспоминал, как Джоно недавно просил меня помочь расшифровать часть старых архивов. Тогда мне показалось это странным. Сейчас – пугающе уместным.
– Ты врёшь, – прохрипел я.
– Всё в надёжном месте, – Романо не мигал. – Даже если меня не станет – оно всплывёт. Мир узнает, кто вы. И в кого вы вырастили своих детей. Ты думаешь, ты не такой, Соло? А ты – самое слабое звено. Самое сентиментальное. Самое управляемое.
Я хотел ответить, но язык будто примерз к нёбу.
– Ты псих, – выдохнул я наконец.
Он усмехнулся и встал.
– Нет, Соломон. Я – новый порядок. А ты… ты – первая трещина в старой системе.
Романо вышел, не обернувшись. Дверь за ним закрылась глухо, как крышка гроба.
Я остался в темноте. Один. Тело болело. Голова звенела от удара. Во рту – снова тот металлический вкус. Я попытался приподняться, но мышцы не слушались. Казалось, что время застыло, как воздух в подвале. Я не знал, сколько прошло – час или сутки. Только чувствовал, как меня медленно поглощает пустота. И где-то глубоко внутри – страх. Не за себя. За тех, кого он назвал.
