Смотрю на него и из-за отвращения крупной дрожью бьет. Я его больше не люблю. А презираю до тошноты.
Он всё так же красив. Он сейчас смотрит на меня взглядом побитой собаки. Но мне не жалко. Ни его, ни нашего прошлого. Мне жалко, что оно было.
Мой взгляд съезжает с лица вниз. Он держит в руке цветы. Это шикарный букет. Наверное, даже для него тяжелый.
Эта скотина помнит, что я люблю пионовидные розы. Присылал мне их, наверное, после каждого своего блядства. Цветов в моей жизни с ним было много.
Они ни в чем не виноваты, да и фантастически красивые, но я и их тоже ненавижу.
– Ну что ты творишь, малыш? – Тимур делает ещё одну попытку дотронуться, я выставляю вперед руку. Если рискнет – получит по морде.
Публично. Я дам пощечину, громко назову блядуном и уйду. Оставлю его обтекать. Почти так же, как весь вчерашний день обтекала сама.
Но он, наверное, понимает по взгляду. Тормозит.
Сглатывает, бровки домиком складывает…
– Где ты ночью была, Алис? Ну что за детский сад? Я знаешь как волновался, малыш? Тебе наплели чушь всякую, ты же глупостей могла наворотить…
– Чушь? – я просто охреневаю от наглости этого ублюдка. Настолько, что вступаю в разговор.
Он пытается всучить мне цветы, я отталкиваю.
Мы три года встречались, а этот говнюк не понял, что подобным меня не купишь. Злости становится ещё больше. Её постоянно будет становиться больше – я буду находить всё новые и новые поводы его сильнее ненавидеть. Просто потому что мне было очень-очень-очень больно.
– Ты хоть к венерологу ходил после своих шлюх, свинья? Или после свадьбы собирался мне другой букет подарить?!
Специально называю так. Хочу, чтобы было обидней. Тимур кривится, но глотает. Если бы во мне оставались сомнения – вот сейчас бы издохли.
– Алиса, давай не будем на людях… Давай в машину сядем, поедем пообедаем и…
– Да в задницу твои предложения!
Выплевываю в лицо и снова собираюсь развернуться. Тим не дает.
Пристраивает букет на урну и сжимает оба локтя. Я снова пытаюсь стряхнуть пальцы, но теперь не получается.
– Не отпустишь – заверещу. Мы под офисом моего отца, ты понимаешь? Он тебя размажет…
– Давай поднимемся и с ним поговорим. Я готов.
Мне хочется визжать и смеяться. Готов, господи…
– Да мне похуй! – один из выставленных мне запретов касался ругани. Будущей жене Тимура Байратова не пристало материться. Но я уже не будущая жена. Теперь я шлюховатая свободная девица.
Но Тимур этого еще не понял. Кривится, дурак.
– Алиса… – предупреждает типа, а я фыркаю.
– Ты к моему отцу не подойдешь. Рискнешь – пожалеешь. И ко мне…
Я не боюсь угрожать. И не считаю свои угрозы пустыми. Не знаю, что сделаю, если он ослушается, но ничего хорошего ему не светит.
Он хочет что-то ответить, но недолго молчит. Я дергаю руки – он отпускает.
Отступаю, тычу в грудь, не касаясь:
– Всё кончено. Услышал меня? Никогда больше в жизни моей не появляй…
– Какие-то проблемы? – Договорить не успеваю. Меня как будто молнией прошивает от звука знакомого голоса.
Сбоку к нам подходит Денис. Становится близко и задает вопрос, пристально смотря на Тимура. Только изучив его, переводит взгляд на меня.
Значит, ещё не уехал. Наверное, забегал попрощаться с отцом. А если совсем точно: отцом дочери, которую полночи трахал, а потом послал к черту. Ещё один мудак…
Остаточная злость на Тимура множится на обиду и выстреливает в Дениса. Но он выдерживает мой пренебрежительный взгляд стойко.
